Социо-пат

   - Но ведь политика - неизбежная часть существования государства, - Фудзиеси потерла переносицу. - Если не вести политическую жизнь, всякая страна...

   - А кто придумал политическую жизнь? Людишки, которым хотелось нарастить живот как у меня за счет остальных. И вот уже два племени вместо разграничения территорий и обмена женщинами идут друг на друга войной за власть над прериями. Вот кому это надо? Мало им половины мира, который они за всю жизнь не обойдут? Или же на гребне недовольства войной в одном племени вождю пробивают голову камнем и ставят на его место другого. Или же приближенные покойного добровольно сдаются соседям, надеясь выгадать сколько-то мамонтовых шкур себе лично. Все эти фокусы стары, как кости кроманьонцев.

   - Но ведь разграничение территорий и обмен... Э, обмен женщинами - это тоже политика! - воскликнул Куниобу, решивший, что поймал собеседника на противоречии. - Как же тогда?

   - Не путайте самурая с ниндзя, - Сэм прищурился так, что напоминал Клинта Иствуда в старинных вестернах. - Подобные вещи - это уже цивилизованность и культура, но еще не политика. Политика начинается с войн и обмана, а заканчивается смертями. В этом разница. Политиканами становятся те, кому не нравится текущая цивилизованность.

   - Что-то я вас не понимаю, Ватанабэ, - развел руками Куниобу. - Вы говорите, как малолетний анархист.

   - Помилуй Боже, - замотал головой Сэм. - Никакого анархизма. Я просто говорю, что не люблю усложняющих то, что и так неплохо работает, политиков. Вместо них я люблю женщин.

   Учительницы захихикали. Раздосадованный неудачей в проявлении умственного превосходства физрук насупился:

   - Как по мне, так всякий, кто живет за счет политиков, считает своим долгом...

   - Знаете, а я согласен с господином Ватанабэ.

   Все четверо обернулись. Перед ними предстал Сато, облаченный в свой коричневый пиджак, бывший настолько объемистым, что учитель напоминал ребенка в папиной одежде. Наверное, из-за этой детскости он предпочитал каждое утро вешать пиджак на стул в учительской и вел занятия в рубашке и старомодном жилете без рукавов. Очков Акио не носил, и всякий мог разглядеть его ровное, словно высеченное кропотливым скульптором, лицо. На высокий лоб интеллектуала падала короткая челка, венчавшая аккуратно уложенную шевелюру. Молодой учитель улыбался.

   - Простите, что врываюсь в разговор, но я невольно его услышал. Так вот, я, кажется, понял, о чем говорил господин Ватанабэ. Излишняя политизированность и государственные игрища и впрямь вещи не слишком хорошие.

   - А, господин Сато, - воскликнул физрук. - Хотите присоединиться к беседе?

   - Нет, я уже ухожу, но спасибо за предложение, - снова улыбнулся Акио.- Только вот мне надо домой.

   Молодой человек снов улыбнулся и зашагал к выходу.

   - Кстати! - хором воскликнули обе женщины, синхронно глянув на часы.

   - О Боже, мне пора в галерею! - с извинениями откланялась Кавахара.

   - А мне надо зайти в парикмахерскую, так что я побежала! Чао! - проследовала за ней Фудзиеси.

   Нечто неестественное было в столь поспешном уходе учительниц, вздрогнувших при осознании того, что наступил вечер, и солнце закатывалось за край горизонта. Эта деталь не ускользнула от внимания Сэма, оставшегося наедине с физруком, тоже судорожно посмотревшим на часы и засуетившимся.

   - Что это народ так резко разбежался? - спросил Ватанабэ у спины Куниобу, согнувшегося над своим столом.

   - Вам бы тоже лучше поспешить, Ватанабэ! - ответил физрук, собирая какие-то бумажки с распечатанными нормативами. - В такой час здесь оставаться не рекомендуется.

   - Это почему? - вновь прищурился Сэм. - Вон даже детишки еще в секциях занимаются.

   - Детишки через полчаса разбегутся как миленькие, - сглотнул Куниобу. - Вы разве не в курсе? Наша школа иногда пустеет раньше других.

   - Интересно, однако... - прищуру Сэма могли позавидовать все когда-либо щурившиеся герои киноэкрана вместе взятые. - А не расскажете ли вы мне, уважаемый коллега, почему так обстоят дела? Я ведь и впрямь не в курсе.

   - Нет, не расскажу! И простите, мне тоже пора! - с этими словами Куниобу покинул помещение учительской.

   - Спасибо, спасибо, Отоко-кун! - радостно пищала предводительница школьной артистической богемы, разглядывая окончательно изготовленные, подлатанные и установленные как надо декорации. Странновато было бы вообразить себе сколько-нибудь серьезную работу с обстановкой в таком примитивном виде творчества, как школьная постановка, если бы речь не шла о деспотическом театральном сообществе этой школы. Президент клуба была просто одержима своей внеклассной деятельностью. Настолько одержима, что не только сама закручивалась в штопор, трудясь над каждым спектаклем, но и остальных энтузиастов вязала в узлы. И такой деспотизм давал результаты, хотя и не способствовал сохранению того самого энтузиазма в выжимаемых насухо школьниках.

   - Да, пожалуйста... - пожал плечами Учики, внутренне радуясь, что наконец-то закончил с этой ерундой. - Я пойду тогда...

   - Ага, иди, - ответила предводительница. - Приходи на выступление!

   - Обязательно.