Социологический роман

-- Хорошо, -- сказал он, -- осмотрись. Может, выпьем? У меня есть "Плиска" болгарская, молдавское вино, что ты желаешь? -- Нет, нет, я не хочу пить. Давай поближе познакомимся. Ведь мы ничего не знаем друг о друге. Расскажи мне о себе... -- Хорошо. Я Димитр Димитров, двадцати пяти лет от роду, не женатый и никогда не был. Родился в Молдавии, в семье крестьянина... -- Он громко расхохотался и, подойдя снова к Инге, присел на корточки у ее ног. Обняв ее колени и любовно заглядывая в ее глаза, он, растягивая каждое слово, говорил: -- Я ничего не хочу рассказывать, ничего не хочу слушать. Я хочу слушать только стук твоего сердца. Я хочу тебя. Он схватил ее на руки и повалил на свою односпальную кровать. Если б он, набравшись терпения, дал ей возможность обогреться его человеческим теплом и участием, если б он расположил ее к тому, чтоб поделиться с ним своими горестями и страданиями... Эта человеческая близость родила б пусть спонтанное, но чувство любви к нему и желание. Но измученный ожиданием и возбужденный самим фактом ее прихода, он жадным натиском вызывал лишь противоположный эффект в ее чувствах. -- Димитр, я тебя умоляю, оставь меня, -- взмолилась Инга, пытаясь освободиться из плена. -- Если ты сделаешь что-то против моей воли, я тебя возненавижу, -- говорила она, с силой отталкивая его. Он сначала не слушая ее, стал расстегивать молнию на узкой юбке, затем, что-то сообразив, встал и, отпрянув с выражением злобы на лице, сказал громко: -- Зачем ты тогда пришла?! Ты что хочешь играть мной? Зачем ты пришла, скажи?! Я сидел вечерами дома, боясь даже выйти в соседнюю комнату, чтоб не пропустить этого мига, когда ты придешь. Я знал, что ты придешь. И вот ты пришла! Зачем? Инга быстро встала и, поправив одежду, сказала виновато: -- Извини, Димитр, я гадкая женщина, не заслуживающая какого-либо уважения. Извини. -- Опустив голову, она надела пальто, шапку и вышла из комнаты. Димитр тут же догнал ее, предлагая вернуться. -- Нет, Димитр. Извини, прошу тебя, извини. Я не хотела тебя обидеть, и дело здесь не в тебе. Ты замечательный парень и достоин самой лучшей девушки на свете... Димитр снова обнял ее, с мольбой в голосе твердя:

-- Мне не нужна никакая девушка. Мне нужна ты, ты. Пойми, я серьезный человек. Я вырос в атмосфере, где семейные ценности на первом месте. Я загадал, что, если ты ко мне придешь, я тебе сделаю тут же предложение. Я не смогу здесь уже жить без мечты о тебе. Оставь мне хоть надежду. Я буду ждать... -- Милый, добрый Димитр, ты так молод и так красив. Через короткое время ты забудешь обо всем этом и встретишь свою любовь. А сейчас прости меня, я должна уйти. Уже поздно, и меня ждут дома. Я хочу, чтоб ты меня возненавидел, потому что я гадкая женщина. Я не должна была приходить к тебе. Это было эгоистично с моей стороны. Так что прости. Он, увидев в ее глазах слезы, ничего не ответил и повернул назад к общежитию. Академгородок накрытый снегом, уже почти весь спал. Светились лишь окна подъездов. "Я что-то выдумала, сказав, что меня дома ждут, -- размышляла Инга, утирая слезы. -- Никто меня не ждет, и никому я не нужна. Кроме, конечно, Анютки. Но она сейчас спит. И в науку мне лезть незачем, потому что нет у меня для этого ни образования, ни опыта. Может, не зря меня выгнали оттуда, и все мои научные изыскания -- блеф". Она шла по пролеску, где кругом ни души, и ей казалось, что снег обволакивает ее, отделяя от всего окружающего мира. Она была даже рада этому одиночеству, где нет свидетелей ее никчемности. Она еще ощущала прикосновения Димитра на своем теле, но в отличие от их первого случайного свидания, оставившего чувственное впечатление, от этой встречи ничего, кроме угрызений совести и отвращения к себе, она не испытывала. Домой идти не хотелось, хотя было далеко за полночь. Однако ноги сами автоматически доставили ее к месту, откуда просматривался сквозь деревья огонек из окна их подъезда. Ей показалось, что у входной двери стоит какойто мужчина, и стало страшно. Она замедлила шаги, не зная, что делать. Вдруг раздалось: -- Инга, Инга, это ты! Я тебя жду. Муж рванулся к ней навстречу и, настигув, обхватил в свои объятия, покрывая поцелуями. -- Инга, прости меня, -- говорил он, и в глазах его она увидела слезы, -- я столько передумал. Я, я во всем виноват. Мы с тобой переболели чемто. Но сейчас все будет подругому. Мы начнем с тобой новую прекрасную жизнь, и у нас все будет очень хорошо. Вот ты увидишь. И у тебя с работой все будет прекрасно. У нас все будет прекрасно. Я все сделаю, чтоб ты и Анюта были счастливы. Я чувствую, что вотвот мы выйдем на новый уровень жизни. У нас все будет прекрасно. Я виноват перед тобой, и я все сделаю, чтоб ты меня простила, чтоб ты забыла о тех страданиях, которые я доставил тебе. Я все передумал за это время. В этот момент Инга осознала, что уже отвыкла от проявлений любви с его стороны. И прижавшись к нему, как к теплому спасительному очагу, покорно отдалась во власть его ласк. x x x