Социологический роман

-- Нет, нет! Просто я поправила шубу. -- Если вы не возражаете, я вас немного покатаю по вечерним улицам?.. Она одобрительно улыбнулась. Машина, проехав вдоль Морского проспекта, помчалась прямо в сторону Бердского шоссе. Покрытые свежим снегом сосны и ели при слабом освещении редких фонарей создавали картину новогодней сказки за окном. Кирилл Всеволодович включил радио, и тут же зазвучал модный шлягер в исполнении авторакомпозитора Юрия Лозы "Мой плот": Нить в прошлое порву, И дальше будь, что будет, Из монотонных будней Я тихо уплыву На маленьком плоту. Лишь в дом проникнет полночь, Мир новых красок полный Я, быть может, обрету... Инга Сергеевна вся замерла в молчании, еще более завернувшись в шубу, а Остангов, делая вид, что сосредоточился на выборе маршрута, также не проронил ни слова, очевидно, не желая нарушить какую-то особую необъяснимую ауру, которая превращала их молчание во что-то, что сливало их в нечто единое. Спустя полчаса, машина свернула к ее дому, и вскоре оказалась у ее подъезда. Остановив машину, Остангов ловко вышел из нее, открыл дверцу перед Ингой Сергеевной и, подав руку, помог выйти. На прощанье он протянул ей руку и, задержав ее, сказал: -- Благодарю вас еще раз за участие в нашем семинаре. Семинар прошел лучше, чем я предполагал. Вы -- замечательный оратор и заинтересовали нашу скептически настроенную к гуманитариям аудиторию. Я вас искренне поздравляю. Он продолжал держать ее руку в своей теплой ладони, внимательно глядя ей в глаза. Инга Сергеена стояла молча, чувствуя неловкость, не зная как поступить. Он вдруг склонил голову, поцеловал ее руку и, как ей показалось, слегка дрогнувшим голосом тихо спросил? -- Могу ли я вас когданибудь видеть?.. Растерявшись и продолжая держать свою руку в его, она глянула на него не в состоянии произнести что-либо в ответ. -- Ну хорошо, -- сказал он вдруг, решительно отпустив ее руку. Всего доброго. Благодарю вас. Он быстро сел в машину и мгновенно уехал. Инга Сергеевна продолжала стоять на ступеньке подъезда обдуваемая ветром. Крупные снежинки с навязчивостью первых летних комаров впивались в глаза, растворяя тушь, вызывая жжение и боль в глазах. Это не дало ей возможности постоять еще на улице и она, стряхнув снег с шапки, вошла в подъезд. -- Ты что -- плачешь? -- спросил муж, снимая с нее шубу. -- Да нет, на улице сильный снегопад и ветер прямо в лицо, -- сказала она тепло, но не глядя мужу в глаза, чувствуя, какую-то неловкость перед ним. -- Ну как прошел семинар? -- Я и сама не знаю! Может быть, я выглядела умной, а может, беспросветной дурой. Я еще должна понять, что же это было сегодня, -- ответила она и направилась в ванную. -- А как Остангов отнесся? -- Ну разве этих аристократов поймешь? Вслух он оценил положительно.

-- Ну нет, ты не права. Остангов не такой. Я его не раз слышал на общих собраниях, президиумах. Он не станет говорить на черное белое, и, если б что-то было не так... Инга Сергеевна чувствовала, что разговор мужа об Остангове, который она раньше всегда поощряла, сейчас вызывает дискомфорт, и, чтоб его прекратить, она сказала: -- Сашенька, извини, я закрываю дверь. что-то у меня ничего не смывается с глаз. Очень больно. Я быстренько приму душ. Как только она закрылась в ванной и осталась одна, она почувствовала себя словно в объятиях какого-то воздушного покрывала, которое выплывало постепенно из ладони той руки, которую поцеловал Остангов. Это покрывало согревало и одновременно охлаждало все ее тело, ограждая от окружающего мира независимо от ее воли и сознания. Она быстро включила душ, но когда вода стала струиться по ее телу, это облакопокрывало с еще большей силой запеленало ее всю, не давая возможности вернуться в реальность. Она быстро выключила душ и, как только набросила халат, услышала стук в дверь. -- Инга, извини, -- говорил муж быстро, -- звонит Анюта. Я бегу к телефону, а ты поторапливайся.

Инга Сергеевна, набросив небрежно халат, выскочила из ванной и побежала в гостиную к телефону. Муж держал трубку телефона, который находился в кухне. -- Доченька, добрый вечер, я тоже у параллельного телефона и слушаю тебя внимательно, -- говорила она быстро, только сейчас почувствовав, что дочь плачет. -- Что случилось, Анечка, дорогая?! Ну не плачь, я тебя умоляю, -- твердила она растерянно. -- Мамочка, ну как же не плакать, я боюсь, я не знаю, что делать, здесь не достать мышеловок! -- Каких мышеловок? Я ничего не пониманию, повтори, пожалуйста, я была в ванной и не слышала начала разговора. -- Мамочка, мы все в отчаянии, здесь развелись крысы. Они не дают спать ночами, бегают по всем продуктам. Это же грозит черт знает чем! -Господи, еще этого не хватало! Вы обращались в санэпидемстанцию?