Социология энергоэволюционизма

Ибо группа идентифицируется не по именно положительным или именно отрицательным качествам. Но — по самым ярким, приметным, характерным качествам — независимо от их хорошести или плохости.

И в глазах другой группы — ты носитель всех качеств группы.

Более того: любой приличный человек должен помогать всем важным действиям группы! Сочувствовать, соучаствовать хоть чем. А иначе он предатель, унтерменш, человек порочный, негрупповой.

17. Вот и пусть — как член пиратской команды, как член враждебного народа, как часть группы поганой, — отвечает за всё и за всех!

Это и есть системный подход социального человека. Только такой подход, жестокий, суровый, эффективный, справедливый, и сделал человека человеком.

Твое племя и твоя группа породят другого такого же, как ты. Уничтожить тебя — значит уничтожить все твои гены, все твои связи, всю твою систему, которая тебя породила, и породит вновь.

Люди всегда это знали, не вдаваясь в науку, которой еще не было.

18. О нет, человек не остров, не сам по себе! Человек — это его семья, его народ, его страна, весь уклад его жизни, весь окружающий преобразованный мир. И должен знать человек, и всегда знал, что это не он один поступает вот таким образом — но его семья и его народ так поступают. И должен знать человек, что не один он в этом мире — но этот мир полон его заложников. Его дети и внуки, его друзья и земляки — все они заложники его действий. Все и ответят.

Этой силой и был силен человек в истории. Этой силой и поднялся.

…………………….

<Приписка сбоку:> В новейшее время, с запрещением коллективной ответственности, исчезла групповая солидарность, и народы стали беспомощны. И оказалось вдруг, что народы отсталые, полудикие, внедряясь в тело цивилизации, делают что хотят с коренным цивилизованным населением. Ибо если тысяча арабов, или пуэрториканцев, или чеченцев, или китайцев, будут в миллионном городе жестко защищать всеми силами каждого, и за каждым из них окажется стоящей тысяча готовых на все людей, — местные, повязанные запретительными законами, которыми сами себя удавливают, будут беспомощны перед пришельцами, раздроблены и слабы.

Такова сила системы перед слабостью аморфной толпы.

Кровная месть — апофеоз групповой ответственности.

Групповая солидарность — это аспект структурированной системы народа в противоположность аморфной массе толпы.

Коллективная ответственность — это оборотная сторона групповой солидарности, и групповой самоидентификации, и группового самоутверждения. Помни, что ты во всем един со своим народом. В горе и радости, болезни и печали, победе и поражении, святости и грехе. А иначе ты унтерменш, и живи-ка в земляночке отдельно от всех.

Имперский синдром

Это — плохие слова. Символ ретроградства. Колонизаторской ностальгии и великодержавного шовинизма. А также умственной ограниченности и личной ущербности. Такой тоскующий холоп, который хочет гордиться мощью барина.

Чего хочет имперствующий синдроман? Он хочет, чтобы его страна опять была великой и могучей, подчинившей и включившей в себя другие народ и земли. Если он живет за границей, в независимой стране, отпавшей от империи, — он не интересуется жизнью своей эмигрантской общины, землячества, а тянется к проблемам и интересам метрополии: идентифицирует себя с бывшей великой родиной.

Так: а плохо что? А то, что империя была плохая. Угнетала, зажимала, лгала, не давала, и вообще убивала. Свободы не было, богатства не было. Инородцев подминала, соседей оккупировала.

Так. А он, имперсиндромщик, это знает? Знает, бродяга. Одобряет? Да в общем нет — не одобрям-с. Ему самому туго жилось. А все-таки — что-то такое… хорошее… правильное!.. величественное! что-то в Империи было… Гордость была. Величие страны было. Чувство причастности к великим делам было!

Это мы открыли Антарктиду, и разбили Гитлера, и вышли первыми в Космос, и создали периодическую таблицу элементов, изобрели телевизор и сконструировали автомат Калашникова. Это великое слово «МЫ».

То есть. На уровне индивидуальной самоидентификации — дерьмово я жил и мало значил; а теперь — человеком стал, вроде. А на уровне групповой самоидентификации: я был гражданином великой страны! НАС все уважали, боялись, считались с нами. МЫ, ничтожные поодиночке, ВМЕСТЕ вершили великие дела и решали судьбы мира.

Парень — а миру было лучше, что мы решали его судьбы? Ну, нет. А сейчас что — лучше ли без нас? Гм. Кому и лучше, многим и хуже. Но: мужик — МЫ же были людьми! Хоть какая, а вера. Хоть какая, а цель. Хоть что, а для страны, а не для себя.

То есть. Дорогие мои. Чего же проще. То, что вы называете сегодня «имперским синдромом» — это потребность индивидов в величии и победоносности своей группы. Антиэгоистическая, бескорыстная, лично не мотивированная, — потребность в мощи своей группы. И сожаление, что это было и прошло.

«Имперский синдром» — это потребность в групповом самоутверждении.

А через групповое самоутверждение обретает себя и самоутверждение индивидуальное: малая я песчинка — но часть великой горы!