Социология энергоэволюционизма

Суть войны — максимальные действия и максимальные преобразования среды в кратчайшие сроки.

Война дает максимальные ощущения, максимальные концентрации сил и средств. Вопрос жизни и смерти.

Ну так где же еще открытия и изобретения могут быть использованы эффективнее, реализовать все свои возможности полнее, чем в войне? Где они поспособствуют большему преобразованию энергии? Где их КПД по части переделки мира может быть выше и задействован быстрее?

Суть открытий-изобретений и суть войны едина — стремление к максимальным действиям.

У войны они всегда деструктивны, у открытий могут работать и на конструкцию, и на деструкцию. Но на деструкцию — всегда в большей степени. Поскольку деструкция плюсуется к естественной энтропии — и при прочих равных деструктивное действие эффективнее конструктивного, равного ему по затратам энергии. Деструкция — естественную энтропию к ней плюсуем, конструкция — естественную энтропию из нее вычитаем: для достижения равного результата им нужны разные расходы энергии.

Любая работа на деструкцию при прочих равных всегда эффективнее работы на конструкцию.

А все в природе устроено так, что стремится действовать с максимальной эффективностью. Добиваться максимального результата при минимальной собственной работе. Преобразовывать собою и выделять посредством себя так много энергии, как только возможно.

Таким образом, по законам общеприродным, стихийным, объективным, по всему энергоструктурному устройству Вселенной, все новые и эффективные открытия-изобретения имеют общую тенденцию использоваться прежде всего в войне.

Н-да-с! Война как двигатель прогресса. Научно-технического, то есть.

12. А также на войне человек самореализуется и самоутверждается. Он испытывает максимальные ощущения, переносит максимальные нагрузки, совершает максимальные действия, и в этом плане — в общем и среднем — делает максимум того, на что вообще способен.

Бывает случайная смерть. Но это вне закона больших чисел.

Простым солдатом может погибнуть гений. Вне закона больших чисел.

Но даже самый слабак — когда он в строю среди вооруженных товарищей, когда с пулеметом в окопе, когда за водкой после боя, если уцелел, — чувствует себя настолько человеком, как никогда ни до, ни после войны. Все фронтовики хорошо это знают.

В мирной жизни ты вечно можешь тужиться, а тут застрелил кого-то, уцелел в бою — и ты равный среди сильных и храбрых, и мужчины тебя уважают, а девушки дышат неровно.

Как ни верти, война — самое мужское из всех дел.

13. Необходимо отметить системный фактор в возникновении и сути войны.

Вот есть система. И по логике ее системного развития ей необходимо что-то делать: растет она, структура усложняется, энергия повышается. И — ну? Моря нет, плыть некуда, открывать нечего. Наука и техника, производительные силы не развиты — созидательный труд не шибко прет, здесь никакие изменения сейчас невозможны. Религия примитивна, созданием теократической иерархии тоже не пахнет.

И вот вожди племен, не вдаваясь в философию, начинают резать друг друга и добиваться верховной власти. Ибо быть мощным и страшным — это хорошо, и все тут. И создается могучее централизованное объединение. И что оно может? Н и ч е г о! А силы куда девать, рост системе на что направить? Алла! И конница гуннов прет через весь мир до Рима.

На несравненно более высоком уровне аналогичный толчок произошел в 1914 году. Мощнейшие системные структуры достигли предельного уровня развития — а что было делать дальше? А нечего. Парламенты, демократии, телефоны и автомобили, минеральные удобрения и пирамидон, самолеты и небоскребы… А силушки системные прут, как тесто из квашни. Система ведь не рассуждает, ее стремление — сродни половому: подай действие, и все тут! Все у нас внутри хорошо и мощно — даешь же экспансию!!! Ученые-гуманисты пытаются объяснять: Марь Иванна, ну нету места для экспансии, переделена вся Европа, тесно уже, хрен кого сдвинешь, все в землю врылись на всякий случай, война невозможна и бессмысленна. На что система отвечает: «Не рассуждать! Или я сейчас суюсь в войну — или, я не знаю, солнце всходит на западе и отменяется закон всемирного тяготения».

Война — одна из естественных фаз существования государства как системы.

Не надо, нельзя, неправильно искать в этом прямую целесообразность. Нету ее. Как нет целесообразности во многих конкретных проявлениях существования различных систем — целесообразность эта глубже, не на первом уровне, а заглублена на второй, третий, на базовый.

Вопрос надо ставить не «зачем?», а «почему?».

Зачем скорпионы в банке жалят друг друга? Толку им с этого никакого. А почему? Потому что инстинкт работает: каждому нужна охотничья территория на одного, соперника прогони или убей, а рассуждать скорпион не умеет.