Социология публичной жизни

Несомненно, шире всего и дольше всего обсуждаемым является эгалитарный принцип, а точнее многие принципы, ссылающиеся на требование о равенстве. Само понятие неравенства построено, по сути дела, на обращении к эгалитарному принципу, в соответствии с которым любые виды неравенства представляют собой отрицание равенства. Понятие равенства с древнейших времен и до сегодняшнего дня является одним из самых мощных инструментов социальной мобилизации – это во имя равенства вспыхивали революции и вскипали перевороты. Стремление к равенству было (и остается) устойчивым элементом философских рассуждений, а также фактором, кристаллизующим гражданское общество. Это стремление было одной из главных причин возникновения опекающего государства. Таким образом, мы видим, что равенство – это необычайно существенная ценность, а ориентация на данную ценность порождает важные последствия как в сфере публичной жизни, так и в способе организации современного демократического государства, а также в установлении приоритетов, которые это государство должно реализовать.

И все-таки общие разговоры о равенстве – это занятие, столь же бесплодное в познавательном смысле, сколь и вносящее никому не нужную путаницу в понятия, поскольку равенство как таковое, без дальнейшего уточнения, а именно без указания, о каком конкретно равенстве идет речь, вызывает, правда, в общем-то, позитивный общественный резонанс, но реально может относиться к очень разным подходам, иногда взаимно исключающимся. Как отмечает Джованни Сартори, «Янусов характер понятия равенства лучше всего подтверждает его связь с понятием свободы, поскольку равенство способно быть самым лучшим ее дополнением или же наихудшим врагом» (Sartori, 1998: 416).

Равенство может, например, означать равенство условий или равенство шансов. Равенство условий – это, выражаясь другими словами, абсолютно одинаковые результаты для всех безотносительно к усилиям, вложенным в их достижение. Равенство шансов, в свою очередь, означает, что на старте никто не находится в привилегированном положении. Если бы мы захотели проиллюстрировать эти два эгалитарных принципа, к примеру, забегом на сто метров, то в первом случае все участники соревнования имели бы на финише одинаковое время независимо от того, насколько быстро они бежали. Легко догадаться, что такой гипотетический бег являлся бы бегом только по названию, так как для участников не существовало бы никаких рациональных оснований надрываться. Данное мероприятие превратилось бы скорее в прогулку за заранее установленным и равным для всех призом. А вот во втором случае все участники забега стартовали бы в один и тот же момент, а дорожки и трасса бега были бы для каждого из участников соревнований идентичными – так же, как и индивидуальный спортивный инвентарь. Результаты на финише не оказались бы одинаковыми, но все участники состязания имели бы шансы выиграть, причем они наверняка старались бы достичь как можно лучшего времени.

Принцип равенства условий, трактуемый ортодоксально, может стать основанием для признания любых проявлений неравенства несправедливыми. Применение такого принципа справедливости означает, что вся лестница социального неравенства лишится легитимности. Разумеется, на практике никакой разумный человек не рассматривает этот принцип ортодоксальным образом, поскольку при такой трактовке его внедрение в жизнь породило бы два серьезных последствия. Во-первых, убило бы мотивацию к любому, хоть какому-нибудь усилию, что катастрофически отразилось бы на экономической эффективности, производительности труда, результативности обучения, а в итоге – на способности любой общественной системы выживать и успешно сохраняться. Во-вторых, внедрение данного принципа справедливости никак не удалось бы осуществить в условиях либеральной демократии и рыночной экономики, ибо оно должно было бы означать очень резкое ограничение гражданских свобод и экономических свобод для заметной части граждан. Поэтому, в частности, единственные попытки в этом направлении – не продолжавшиеся, впрочем, долго – предпринимались на тоталитарной стадии коммунистической системы (период «уравниловки»[33] в сталинском СССР). Сегодняшний, неортодоксальный облик указанного принципа социальной справедливости предполагает лишь, что вилка (разность между крайними точками) отдельных видов неравенства не должна быть слишком широкой, причем, как правило, в этом случае имеют в виду величину или вилки заработков, или вилки доходов, или же уровня потребления.