Социология вещей (сборник статей)

Даже если теперь стало очевидно, что недостающие массы нашего общества надо искать среди нечеловеческих механизмов, то неясно, как они попали туда и почему они были сброшены со счетов. Именно здесь аналогия между текстами и артефактами, которую я использовал до сих пор, начинает вводить нас в заблуждение. Существует кардинальное различие между повествованиями и механизмами, которое объясняет, почему механизмы с таким трудом находят себе место в нашем повседневном языке. Когда рассказывается история, перемещением называется любое перенесение персонажа либо в другое место, либо в другое время, либо к другому персонажу. Если я говорю вам, что «Пастер вошел в аудиторию университета Сорбонны», я беру настоящую ситуацию – вас и меня – и переношу ее в другое пространство (центр Парижа), другое время (середина XIX века) и к другим персонажам (Пастер и его аудитория). «Я», автор произведения, может решить появиться, исчезнуть или репрезентировать себя при помощи нарратора, рассказывающего эту историю («в тот день я сидел в аудитории в верхнем ряду»); «Я» может также решить поместить вас и любого читателя внутрь своей истории («если бы вы были там, вас бы убедили эксперименты Пастера»). Количество перемещений, из которых может состоять история, безгранично. Например, «Я» вполне может инсценировать внутри аудитории диалог между двумя персонажами, которые рассказывают историю о том, что произошло в Академии наук между, скажем, Пуше и Милн-Эдвардсом. В этом случае аудитория – это место, из которого нарраторы перемещаются, чтобы рассказать историю об Академии, и они могут переместиться назад, чтобы продолжить первую историю о Пастере, или не перемещаться. «Я» может также перемещаться по всем сериям вложенных друг в друга историй, чтобы закончить свою собственную историю и вернуться к ситуации, с которой я начал, – с вас и меня (Latour, 1988a). Все эти перемещения хорошо известны на кафедрах литературы, и именно в них и состоит мастерство талантливых писателей.

Независимо от того, насколько умны и искусны наши романисты, они не чета инженерам. Инженеры постоянно переносят своих персонажей в другое место и другое время, изобретают позиции для пользователей-людей и пользователей-не-человеков, демонтируют компетенции, перераспределяя их затем между многими различными актантами, создают сложные нарративные программы и подпрограммы, о которых выносятся суждения и оценки. К сожалению, литературных критиков гораздо больше, чем технологов, и изощренные достоинства техносоциальных ситуаций ускользают от внимания образованной публики. Одна из причин такого отсутствия интереса может заключаться в особом характере перемещения, порождающего механизмы и устройства. Вместо того, чтобы позволить читателю истории одновременно находиться в другом месте (в рамках референции истории) и здесь (в своем кресле), техническое перемещение вынуждает его выбирать между направлениями референции. Вместо того, чтобы допустить для авторов произведения и его адресатов что-то вроде соприсутствия и сопричастности с другими акторам, техника позволяет тем и другим игнорировать делегированных акторов и проходить мимо, даже не чувствуя их присутствия.