Социология вещей (сборник статей)

Wiley N. The Semiotic Self. Chicago: University of Chicago Press, 1994.

Zaner R. The Problem of Embodiment: Some Contributions to a Phenomenology of the Body. The Hague: Nijhoff, 1964.

Zerubavel E. Hidden Rhythms. Schedules and Calendars in Social Life. Berkeley, ca: University of California Press, 1981.

Брюно Латур Когда вещи дают отпор: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки [244]

Введение

Не помню, какой именно известный философ остроумно заметил: все обстоит превосходно с общественными науками за исключением двух слов: «общественные» и «науки». Хотя смена тысячелетий сама по себе не имеет большого значения (разве, что для истовых христиан, для которых она является событием в истории Спасения) и хотя тысячи лет – слишком серьезный срок для юных общественных наук, которые насчитывают самое большее несколько веков, все же год 2000 – это неплохой повод еще раз поразмыслить над претензией общественных наук быть именно науками об общественном.

Время располагает к этому: в последние двадцать пять лет небольшая предметная область социологии, известная как «исследования науки и техники» (STS), несколько прояснила, что такое естественные науки и поставила под сомнение само понятие общества. А потому вопрос об общественных науках может прозвучать сейчас по-новому: чем они являются в свете социологии естественных и общественных наук? Какие перспективные области исследований они открывают? Задача нелегкая, ведь STS совершили скачок, сравнимый разве что с появлением первых млекопитающих в эпоху динозавров. Те сначала незаметно обживали свои скромные ниши, чтобы, дождавшись благоприятного момента, ворваться на множество новых территорий. Хотя я не думаю (и не надеюсь!), что комета уничтожит «динозавров», я уверен, STS начнут играть более заметную роль в непростой экологии общественных наук, как только смерть хотя бы немногих традиционных Важных Проблем предоставит место для их распространения. Сейчас STS еще едва различимы, поэтому их вклад в магистральное обществоведение не так легко заметить[245].

Рассмотрим официальную версию: исследования науки и техники расширяют ряд «социально интерпретируемых» феноменов, добавляя к ним те, которые прежде оставались за пределами социологического рассмотрения. Здесь речь идет о таких феноменах, как материя, производительность, объективность, которые традиционно не вписывались в рамки социологического исследования, поскольку было хорошо известно, что работа обществоведов ограничивается социально релевантными темами. Например, если велосипедист, наткнувшись на камень, слетел с велосипеда, обществоведам, они сами признаются[246], нечего сказать по этому поводу. Но стоит вступить на сцену полицейскому, страховому агенту, любовнику или доброму самаритянину, сразу же рождается социологический дискурс, потому что здесь мы получаем ряд общественно значимых событий, а не только каузальную смену явлений. Представители STS не согласны с таким подходом. Они считают социологически интересным и эмпирически возможным анализировать механизм велосипеда (Bijker, 1995), дорожное покрытие, геологию камней, психологию ранений и т. п, не принимая разделение труда между естественными и общественными науками, основанное на дихотомии материи и общества. Несмотря на то, что такая уравновешенность («симметрия», выражаясь профессиональной лексикой) вызывает ожесточенные дискуссии в нашем лагере, все участники STS согласны относительно следующего: общественные науки должны выйти за пределы той сферы, которая до настоящего времени считалась сферой «общественного» (Bloor 1991 [1976]; Law 1986).

Итак, по случаю смены символов, которыми мы (развитая часть некоторых богатых обществ) исчисляем годы, я хочу поднять вопрос о том, насколько изменится обычный предмет общественных наук, если они займутся природными феноменами.

Успехи неудач

Первая трудность состоит в необходимости выйти за пределы «общественного», чтобы увидеть природные и материальные объекты. Не могу удержаться от соблазна выразить ситуацию с помощью парадокса. Если социальная интерпретация естественных наук состоялась, значит – она провалилась, а вместе с ней и все общественные науки. Если же она неудачна, то она интересна, но до того бессодержательна, что мы теряем предмет изучения и вряд ли можем считать себя учеными. И в том, и в другом случае исследования науки и техники появляются как fatum общественных наук. Я собираюсь защитить этот парадокс, прежде чем в следующем разделе перейти к положительным (хотя и нелогичным) характеристикам вклада STS в общественные науки.