Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Кроме первой модели, которую, как уже отмечалось, Даль отверг как не получившую эмпирического подтверждения, все остальные модели так или иначе имели место в политической практике 1950-х годов в Нью-Хейвене. Такая ситуация оказалась возможной, поскольку доминирующая модель может различаться в зависимости от проблемных сфер и меняться с течением времени. До 1953 г. наиболее адекватной для объяснения политической системы Нью-Хейвена была четвертая модель («независимый суверенитет в сфере влияния»). Затем возникла «коалиция вождей» (модель 3), которая переросла в «большую коалицию коалиций» (модель 2). В сфере партийной жизни модель интеграции была несколько иной, и в наибольшей степени ей соответствовала пятая модель («соперничающие суверенитеты») [Ibid.: 189]. Существование до 1953 г. системы независимых суверенитетов поддерживалось несколькими факторами. Во-первых, большинство граждан были индифферентны к политике и потому отдельные сферы контролировались небольшими группами людей, наиболее в них заинтересованными. Во-вторых, поскольку политические ресурсы фрагментированы, никто, кроме мэра, не обладал достаточным количеством ресурсов, чтобы влиять на все проблемные сферы. Если при таком распределении ресурсов мэр по тем или иным причинам не координировал политику, то никто другой этого сделать не мог. В-третьих, мэр рассматривал свое вмешательство как нежелательное. Поэтому система имела тенденцию к естественному эквилибриуму, в котором каждого «суверена» вполне устраивало доминирование в «своей» сфере, которого они не хотели лишаться, рискуя расширить сферу влияния за счет «чужой территории» [Ibid.: 191]. Данная модель хорошо адаптирована к незначительным изменения, но с точки зрения осуществления масштабной реконструкции и реформирования городского хозяйства она, как отмечает Даль, не является оптимальной, и отчасти поэтому до прихода мэра Ричарда Ли и связанной с этим сменой модели интеграции реформирование шло очень медленно [Ibid.: 199].

Изменение ситуации после 1953 г. Даль связывает с необходимостью осуществления проекта реконструкции города, которая к этому времени уже была осознана политической стратой. Фактически Ли, придя к власти, сумел конвертировать поддержку проектов реконструкции в поддержку новой модели распределения политического влияния. Поскольку проекты реконструкции затрагивали самые различные аспекты городской жизни, многие публичные структуры оказались в сфере большей координации и контроля. Но хотя мэр стал очень влиятельной фигурой в различных секторах городской политики, коалиционная модель не была жестко иерархической. Мэр не был диктатором и не мог командовать другими лидерами; он стоял в центре различных пересекающихся коалиций, состоящих из муниципальных служащих, партийных фракций и групп интересов, руководя этой «коалицией коалиций» с помощью прежде всего умения договариваться и опираясь на поддержку электората. Ему не всегда хватало ресурсов для создания коалиций, необходимых для осуществления тех или иных планов, но чаще всего результаты его деятельности соответствовали его целям. При этом им принимались во внимание преференции различных групп населения города [Dahl, 1961: 203–205].

Последнее Даль во многом связывает с тем, что в политической системе Нью-Хейвена коалиционная модель была не единственной формой распределения влияния. Важную роль в процессе принятия политических решений играло постоянное соперничество двух политических партий («соперничающие суверенитеты), в которую были втянуты многие ключевые акторы. Поскольку обладание официальными позициями в системе городского управления было существенным фактором влияния на городскую политику, принятие или непринятие многих решений, а также их легитимация, были в значительной мере предопределены результатами выборов[303]. Партийная конкуренция обусловливала сужение выбора возможных решений и проектов, и поскольку политический класс считал необходимым сохранить основные параметры существующей социально-экономической структуры, из обсуждения фактически исключались те предложения, которые могли бы привести к ее существенному изменению. Кроме того, конкуренция политических лидеров Нью-Хейвена за голоса различных этнических групп существенно влияла на те сферы политики, которые открыто не дискутировались, например, этнические и социальные характеристики претендентов на публичные должности [Ibid.: 220].