Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах

Ключевая роль в теории «машин роста» отводится владельцам городской земли и недвижимости, а главной темой городской политики выступает рациональное (эффективное) использование земли [Molotch, 1976: 310–312; Dye, 1986:31–35]. Критерием рационального использования земли считается величина прибыли, полученной ее владельцами. Здесь теоретики «машин роста» используют традиционное для марксизма различение между потребительной и товарной стоимостью, соглашаясь с тем, что интенсификация использования земли и рост осуществляются не ради удовлетворения потребностей населения, а прежде всего в интересах собственников. Опираясь на идеи марксистского исследователя Д. Харви [Harvey, 1973], Логан и Молотч выделяют два способа оценки города. Первый – рыночный, учитывающий его товарную стоимость (exchange value); второй – потребительский, отражающий совокупность благ, получаемых в результате использования городской собственности (use value). Исследователи отмечают, что городское пространство и земля все более оказываются объектом «товаризации» (commodification), а в центре политической борьбы – конфликт между группами, имеющими разные приоритеты в отношении использования городского пространства.

Почему именно земля является важнейшим фактором влияния на структуру власти в городских сообществах? Теоретики «машин роста» подчеркивают тот факт, что только земля находится под контролем городских экономических элит. В отличие от других ресурсов земля не может быть перемещена в пространстве, и поэтому собственники земли более других заинтересованы в кооперации с теми, кто связывает свое благополучие с городом. Другими существенными экономическими ресурсами распоряжаются национальные институты – корпорации, банки, страховые компании, инвестиционные фирмы и структуры центрального правительства, располагающиеся за пределами локальных сообществ [Dye, 1986: 30–31]. «Близость к земле» как важнейшему ресурсу власти предопределяет доминирование в городской политике собственников земли, торговцев недвижимостью, банкиров, местных инвесторов, финансистов и руководителей крупнейших предприятий. Эти группы более других заинтересованы в максимизации стоимости принадлежащей им земли и недвижимости; их интересы непосредственно привязаны к определенной территории, с которой у них ассоциируются возможности реализации своих жизненных перспектив.

Важную роль в «коалиции роста» обычно играют и руководители строительных организаций, юристы, риелтерские фирмы, сервис, медиаструктуры и др., т. е. те, в ком собственники земли особенно нуждаются, в том числе и для привлечения негородского капитала. Все они выигрывают от городского строительства, развития инфраструктуры и других видов коммерческой активности в городе. Наряду с ними в «коалициях роста» могут участвовать и «вспомогательные игроки» (auxiliary players) – университеты, спортивные и культурные учреждения, профсоюзы[175], мелкие предприниматели, СМИ[176], корпоративный капитал. Последний, по мнению Логана и Молотча, как правило, не имеет такой же сильной мотивации в максимально интенсивном использовании каких-то конкретных территорий, как городские экономические элиты. Однако его представители заинтересованы в поддержании «идеологии роста», которая «делает их уважаемыми людьми». Отсутствие их в публичной местной политике, отмечавшееся рядом исследователей (Э. Бенфилд, Р. Даль, Р. Шульце), не означает, что у них нет потенциала влияния, а скорее свидетельствует о том, что их интересы учитываются и без необходимости непосредственного участия в решении местных проблем. Как хорошие менеджеры, они действуют через других, а их участие имеет место в тех ситуациях, когда механизмы гегемонии не срабатывают [Logan, Molotch, 1987: 84–85; Molotch, 1976: 317].