Сотворение брони

То была скорее рабочая комната для конструкторов, чем кабинет руководителя КБ. Два простых стола, две чертежные доски. У стен - железный сейф, книжные стеллажи, шкаф, набитый папками из темно-серого картона. Михаил Ильич, старший группы студентов в дни практики, заглядывал сюда чаще, чем другие, приходил к Гинзбургу с вопросами, которыми не обязательно было заниматься начальнику КБ, - а он ими занимался, не отмахивался. И эта доброжелательность Гинзбурга помогла сейчас Кошкину перебороть скованность, заговорить о том, на что почти не надеялся.

Гинзбург слушал внимательно, терпеливо, и Михаил Ильич спохватился, лишь когда увидел, что с момента, как он вошел, минутная стрелка ходиков обежала полкруга.

- Простите, Семен Александрович, заговорился.

- Ничего-ничего, ваши доводы логичны: молодые конструкторы в такой группе действительно были бы не лишними, но, к сожалению, штаты ее крайне ограничены и нет у нас возможности ее расширить.

- Конечно… но… Если что-то параллельно… - Голос Кошкина от волнения сел, фразы вырывались какие-то усеченные. - Не для производства - для дипломной работы… Хочу почувствовать этот танк. Пожалуйста, Семен Александрович, прошу вас…

Что повлияло - упорство ли студента или сметливость и хватка Кошкина, отмечавшаяся всеми в месяцы практики на заводе, четкость и быстрота, с которой он справлялся с самыми сложными заданиями в цехах?…

Семен Александрович подошел к сейфу, вынул трубку ватмана и, возвратившись к столу, развернул его перед Кошкиным:

- Эскиз агрегата «Г», его поручили старому конструктору. Могу предложить сделать свой вариант. Пусть это будет ваш дипломный проект.

2

Конструкторов, не вошедших в группу сто одиннадцатого, обидело решение Гинзбурга, и, как только из командировки приехал его заместитель Галактионов, посыпались жалобы.

Поздним вечером, когда они остались вдвоем в КБ, Галактионов заговорил о ропоте и обидах:

- От кого угодно мог ожидать такой несправедливости, но не от тебя, Семен. Золотых ребят оставил за бортом, втиснул в группу неоперившегося студента. Не собираешься ли еще передать Кошкину руководство проектированием?!

- Не кипятись, выслушай.

- Простительно, если взял бы настоящего конструктора. А он? Малость соображает и чертит - таких найдем сотни. Да к тому же подкатывает к возрастному пределу - диплом получит в тридцать шесть лет!

- А ты забыл, что древние греки называли период сорокалетия «акме» - годами расцвета? Иван Михайлович Губкин получил диплом инженера в сорок лет, но это не помешало ему стать академиком.

- Губкин гениален!

- Вот мы с тобой - обыкновенные смертные и тоже подкатываем к возрастному пределу. И все же на свалку нас выбрасывать как будто не собираются.

Галактионова оскорбило сравнение.

- Мы занялись танками чуть ли не первые в Союзе. Скинь эти восемь лет - и ты заметишь, что наши ячейки памяти были тогда свободны от мусора устаревших подходов, традиций и привычек.

- Как знать, может быть, ячейки Кошкина находятся тоже в первозданном виде.

- Набиты философией, экономикой, политикой. Шпарит у себя в институте доклады о международном положении! Вряд ли для конструкторской. мысли остается место.

- У меня есть друг Максим Галактионов… Когда он измотан работой на заводе до последней степени, то до рассвета глотает Льва Толстого. Куда только глыбы толстовские вмещаются, если клетки мозга лопаются у того Максима от расчетов? Примолк… Не потому ли, что сам на себе испытал этот феномен: Толстой, Бальзак, Уэллс расширяют ячейки памяти, делают их эластичнее, что ли? Нет, не стоит беспокоиться из-за возраста Кошкина и его эрудиции.

- Но ты же знаешь, - пустил Галактионов в ход последний козырь, - Форд увольняет конструкторов после сорока - сорока пяти лет, даже незаурядных. Не дурак же он! Мы с тобой успели кое-что сделать в танкостроении, а что Кошкин успеет до предельного возраста?

- О-о, сколько еще сделает, и не только до фордовского предела! Знаешь, что Серго Орджоникидзе ответил одному мудрецу, который спел ему такую же песню? Что большевики раскрыли секрет молодости, никому больше не ведомый.

- Какой еще секрет?

- И простой, и сложный: не хотят, не могут, не имеют права творчески стареть - и не стареют, вот какая диалектика!

Галактионов усмехнулся:

- Авторитетами загнать в угол хочешь? Я против Кошкина ничего не имею - человек он, наверно, стоящий. И то, что по решению ЦК выпускники политехнического будут посланы к нам, - прекрасно. Но надо дать им созреть. А вы с директором ошарашили всех, включив Кошкина в группу сто одиннадцатого. Ты знаешь, что в КБ об этом говорят?

- Догадываюсь.

- Не думаю.

- Говорят, что Гинзбургу, видать, важен партийный билет, а не опыт.

- И посолонее…

- Что Кошкин ничего путного для машины не делает, иначе главный не прятал бы его от коллектива. Так?

- Вот тут, Семен, ты в самое «яблочко» попал. Кажется, и от меня этого уникума прячешь.

- Зайди, пожалуйста, в механический.

- Ты завел третью смену?

- Полуночник объявился, потерял счет времени. Посмотришь, а потом я готов слушать тебя хоть до утра.