Сотворение брони

Да не какой-нибудь устаревший, а Т-3, который впервые участвовал в войне против Польши, а в мае сорокового с авангардными полками Гудериана пересек за двенадцать дней Бельгию, Францию и дошел до Ла-Манша.

Удивительная весть облетела цехи, притянула множество людей к внутризаводскому железнодорожному тупику.

— Вэлыка до нэба, та дурна як трэба! — съязвил пожилой рабочий, насмешливо поглядывая, как машина с куцым стволом 37-миллиметровой пушки и крестами на башне и корпусе загудела на высокой платформе и начала сползать по бревенчатому скату на землю.

— На кой ляд притащился?

— Гитлер, наверно, подкинул…

Разговоры погасли, когда Мальгин повел чужестранца к экспериментальному цеху, где его дожидалась группа конструкторов-исследователей с Морозовым во главе.

На просторном, хорошо освещенном участке Т-3 взвесили, раздели, разули, и когда к вечеру к нему наведался Василий Фомич Захаров, башня с пушкой находилась отдельно на стенде, а танк без гусениц и верхнего листа выставил на обзор всю свою начинку.

Опытным глазом Захаров заметил, что рабочие, разбиравшие машину, поснимали с внутренних стенок корпуса и башни стружку, — видно, главный конструктор направил ее в заводскую лабораторию определить процент легирующих элементов в немецкой броне — кремния, марганца, никеля и хрома, от которых зависит крепость и вязкость.

Морозов, облачившись в рабочий комбинезон, закатав выше локтей рукава, колдовал над механизмом планетарной передачи, маленькой модели солнечной системы. Он ее вращал то в заторможенном, то в освобожденном венце, наблюдая неотрывно за движением центральной шестерни.

— Вижу, нравится тебе, — наклонился к Морозову Захаров.

— Умеют немцы облизывать каждый зубчик! — Слово «облизывать» Морозов явно адресовал не только планетарной передаче, но и другим блестяще обработанным механизмам. — Можно как в зеркале себя увидеть, Василь Фомич.

С тем же уважением к чужому труду, что и Морозов, Захаров перекладывал с ладони на ладонь мелкие детали разобранных механизмов, любуясь подгонкой их друг к другу, чистотой отделки и прикидывая, в чем они лучше, а в чем хуже наших.

— Мы тоже не лыком шиты, Сан Саныч, и мы бы сумели, как немцы, — рассуждал Захаров. — Порой во как хотелось блеска в «тридцатьчетверке», а Михаил Ильич, сам знаешь, требовал: «Проще да надежней». И верно требовал — денег, материалов, хороших мастеров у нас пока в обрез…

«Пожалуй, скорость у нее хорошая, — думал тем временем Морозов. — Вес на семь тонн меньше, чем у «тридцатьчетверки». Может быть, это их выигрыш и наш просчет? Ведь каждый лишний килограмм — потеря в скорости, маневренности, бо́льшая вероятность поражения танка. Из этого, конечно, исходили проектировщики машины. И они в этом преуспели. Броня тридцать миллиметров — неплохо для среднего танка, если броня добротная. Но вооружение!..»

Короткая 37-миллиметровая пушка — это с первой минуты не вызывало сомнений — окажется куда слабее той, что поставили на «тридцатьчетверке». Длинная, с большой начальной скоростью снаряда, грабинская пушка, безусловно, обставит крупповскую по всем статьям. Нет ли тут каверзы? Не монтирует ли Крупп на других машинах этой марки орудия большего калибра — диаметр-то башни позволяет ставить мощную пушку.

— Ты меня не слушаешь, Сан Саныч, — упрекнул конструктора Захаров.

— Простите, Василь Фомич… Задумался. Механизм управления Т-3 привлекает; наш простоват.

— Наш будет в выигрыше таким, как есть. Гляди, — Захаров протянул руку к рычагам, потом к бортовым фрикционам и тормозным устройствам, — гляди, как перемудрили! Чтобы сделать такой механизм управления, нам нужно было бы построить целый завод. А это сегодня для нас не просто роскошь — преступление. Ты и Михаил Ильич выкручивали себе мозги, чтобы малыми средствами дать отличный танк, да чтобы был проще, иначе его не освоили бы за два года.

Морозов улыбнулся:

— Получается, от бедности мы богаты…

— При чем бедность? Экономия не жадность. Разве государство не вложило кучу денег в танковый дизель? Сколько бились-то над ним!

— Не спорю. Просто пытаюсь кое-что осмыслить… Немцы располагают большим выбором разнообразных танковых узлов и механизмов — это ясно. Фирмы способны удовлетворить чуть ли не все желания конструкторов, все потребности сборочных заводов. А мы? Выбивали кое-что со стороны, а больше все делали у себя — и корпус, и башню, и ходовую часть, и даже мотор. Слушал я одного товарища, ездившего в Германию, и зависть брала, до чего велик у них ассортимент разнообразных двигателей. Их производит и концерн Круппа, и добрый десяток больших и малых фирм. Какой ни задумаешь поставить мотор на танк — фирмы немедленно исполнят заказ, только бери и монтируй!

— Если это не расходится с выгодой разных Круппов, — вставил Захаров.