Сотворение мифа

Уроженец шведской Финляндии, Бреннер отлично знал о том, какими именами в финском языке обозначаются Швеция и шведы. Его становление как учёного происходило в те годы, когда в шведской науке непоколебимо утвердилось мнение о шведском происхождении варягов и первых русских князей. Бреннеру выпало связать эти ниточки в Гордиев узел норманнской теории.

Ход его мысли таков. Финны издревле населяли северные земли будущей Руси и дали имена всем тамошним народам, рекам, местностям и т. д. Когда шведы обложили данью финские племена (в шведской историографии это утверждение было уже общим местом), то на языке покорённых они стали называться русами: «имя Русь произошло от названия финнами шведов как "rotzalainen" или "rossalainen", а последнее, в свою очередь, произошло от Рослагена». Таким образом получалось, что Русское государство появилось ещё до прихода сюда славян и обязано своим возникновением шведам.

Идеи Бреннера сразу подхватывают другие шведские учёные – Филипп Иоганн Табберт фон Страленберг («Историко-географическое описание Северной и Восточной частей Европы и Азии», 1730), профессор права и этики Лундского университета Арвид Моллер («De Varegia», 1731). В 1734 году профессор из Або Альгот Скарин в своей «Исторической диссертации о начале древнего народа варягов» выводит варягов-русов из шведского Упланда, попутно убеждая читателей в том, что Россия в течение столетий была частью великой шведской империи31.

Тогда же шведский взгляд на историю древней Руси впервые переступает границы национальной историографии. У него находятся сторонники в Германии. Первым из немецких учёных откажется от мнения о происхождения Рюрика из Вагрии библеист и историк Йохан Кристиан Шётген. В серии лекций об истоках древнерусской государственности («Originum Russicarum»), опубликованных в 1729—1731 годах в Дрездене, он воспроизведёт историческую схему, начертанную Бреннером, и заключит, «что Северорусское государство… имело отношение к шведам…».

Ни Буре, ни позднейшие поколения учёных норманнской школы вплоть до недавнего времени не подозревали, что в эпоху раннего Средневековья Рослагена ещё попросту не существовало. По данным геофизики, вся область современного Рослагена в IX—XII веках была скрыта под водой, так как уровень моря в том районе был на 5—8 метров выше нынешнего. Только в 1296 году «шведский король Биргер Магнуссон обратил внимание на эту береговую полосу Восточной Швеции, образовавшуюся из сросшихся каменистых островков, и распространил на население её северной части действие существовавших тогда законов…»32. Тогда же впервые упоминается и первоначальная форма её названия – Роден (Rodhin). А Рослагеном прибрежная часть Упланда станет ближе к XVI веку33.

Не знал всего этого и Байер. Поэтому он отнёсся с полным доверием к историко-филологическим конструкциям своих шведских коллег, которые принял за последнее слово науки. Тем более, что всю информацию он получал из первых рук.

Байер вступил в переписку с Бреннером ещё до своего отъезда в Петербург. Впоследствии, став российским академиком, он запрашивал его мнение об этимологии русских и славянских названий. Их переписка продолжалась до самой смерти Бреннера в 1732 году.

Другим корреспондентом Байера был Страленберг – полтавский пленник, много лет проведший в Сибири и вернувшийся на родину одновременно с Бреннером. К «рослагенской» аргументации последнего он прибавлял свои соображения, основываясь на сообщении византийского императора Константина Багрянородного о том, что русы и славяне были разными народами. А раз так, то русы, по мнению Страленберга, могли быть только шведами из Рослагена. Название «варяги» он объяснил из готского Warg