Сотворение мира

Семеновна. И горе и радость великая. Одно другое перемогает… грешница. Ах ты, детеныш мой, — грязный, черный, как трубочист. Бери-ка мыло да марш на речку! До чего ж притерпелись мы к слезам, Андрюша, и к радости привычку потеряли. (Уходит.)

Кузька. Голуби! Дядя Андрей, чьи же это голуби?

Колоколов. Наши, Кузька. Я первую голубятню открыл.

Кузька. Вот мы с тобой тут заживем!

Колоколов. Кум королю, брат солнцу!

Кузька. А ты думаешь, петь по дворам интересно? Дома гораздо лучше.

Входят Семеновна и Глаголин.

Семеновна. Кто ж это такое счастье в дом мне накликал? Ты, Андрюша. Ты первый меня утешил, разговорил. Себя не помню от радости. Ведь тут, по проулку, меня зовут люди «Кузькина мать». Узнала же и я теперь, что такое Кузькина мать. Кузьма, на-ка мыло. Голову крепче три… Нет, уж я тебя сама отскребу. Кузьма, где ты? На голубятне? Ну-ка, за мной, марш на речку.

Кузька скатывается вниз по лестнице.

А то такого разглядеть невозможно. Как вытянулся! Скоро мужиком станет. Теперь нам для них и жить осталось. Кузьма!

Кузька и Семеновна уходят.

Глаголин. Гениальная это сила — дар жизни… Вся премудрость, все тайны… (Прислушался.) Колоколов, послушайте…

В саду запел петух. Глаголин весело переглянулся с Колоколовым.

Стихи я вспомнил… старинные, забытые…

На святой Руси петухи поют.
Скоро будет день на святой Руси.

ЗАНАВЕС

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЯТАЯ

Подвал универмага. Мебель, случайно собранная, В глубине — массивные ступени лестницы, откуда в открытую дверь проникает дневной свет. На улице шумно. Можно услыхать пение, музыку.

Входят Глаголин и Колоколов.

Колоколов. Ну, Георгий Львович, поздравляю! Ведь это что ж такое получается? Пришли вы, можно сказать, первый в город и стали первый человек в широком смысле слова.

Глаголин. Не вы, а мы, Андрюша, мы, мы. О, горе-горькое, мне на митинге записок насовали… сотня, видите! Все это надо разобрать, прочитать, понять. Какой я председатель, когда у этого председателя нет даже портфеля. Андрей, купите мне портфель.

Колоколов. Георгий Львович, где?

Глаголин. Вот и поздравляй друг друга. Портфель… тут спичка серная сейчас проблема. Не забыть сегодня же поставить вопрос о горторге… Но ваше поздравленье, Колоколов, мне очень дорого. Каким вы видели меня в теплушке, помните? Когда же это было? Я и не знаю. Я сам не понимаю, что со мной творится. Я очень устаю к ночи, безумно устаю, неслыханно, но засыпаю, как здоровый человек. Андрей, я не кажусь вам «психом»?

Колоколов. Георгий Львович, бросьте, не надо этих слов, даже в шутку. Разве вы сами не видели, какой овацией вас встретили, когда Старостин сказал, что вы как депутат Совета теперь становитесь председателем?

Глаголин. Милый, не переоценивайте оваций… но вот что дорого… (Все время просматривает записки.) Что такое? Начальник электростанции… потерял трудоспособность, был в концлагере… пишет жена. Тут есть очень важное сообщение, Андрей… Но вот что дорого, мой друг, что Старостин-то из лесу, из немецкого тыла, видел, как мы тут на свой страх и риск орудовали… В обкоме тоже знают. (Вдруг.) Колоколов!

Колоколов. Я.

Глаголин. Забыл, забыл. Нет, с памятью у меня плохо — наверно, на всю жизнь останется. Секретаршу надо. Эдакую злую, въедливую секретаршу, которая тебе покоя не дает ни днем, ни ночью. Колоколов, вы секретарь горкома комсомола!

Колоколов. Батюшки мои!

Глаголин. Старостин привез решение. Вы же старый комсомолец, Андрей. И мы когда-то в древности, в 1918 году, вместе с этим Старостиным в этом нашем городе в эр… ка… эс… эм… вступали.

Колоколов. Крепко. Это что же такое получается? Андрюшка Колоколов… при моем скромном стаже… Георгий Львович, я боюсь. Я же не выдержанный. Я же хотел бежать отсюда.

Глаголин. Подумаешь, какой грех! Я тоже хотел бежать, но никому не говорил.

Колоколов. Так что же вы кричали на меня?

Глаголин. Андрюша, вы не хитрый. Учитесь разбираться в человеческих поступках, зрейте, детка. Андрей, вы Симочку нашли?

Колоколов. Да вот послал курьера за ее подругой, этой Лебедью.

Глаголин. Как, разве у нас есть курьеры? Это уже аппарат. (Вдруг.) Андрей, мы до сих пор орудовали без аппарата. Хлеб, вода, расчистка улиц, первая амбулатория, автобусы… Не понимаю, как же это так без аппарата?

Колоколов. Вдохновение, Георгий Львович!