Сотворение мира и человека

И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый (Быт. 1, 16–19).

Один мой хороший знакомый, физик и астроном, с грустью говорил, что не может принять «библейского унижения Солнца, Луны и звезд». Его огорчало то, что и Солнце, и Луна, и иные светила сотворены были лишь на четвертый день, хотя наука говорит о том, что планеты – современники нашей Земли, а звезды (то же Солнце) ее гораздо старше…

Несложно заметить, что Библия совершенно конкретно придерживается геоцентрической модели Вселенной. Таковы были естественнонаучные представления людей того времени. Но видеть в библейском рассказе только «устаревшие» космологические данные было бы ошибкой. Библия каждым словом своим сообщает нам что-то важное, принципиальное для нашей жизни и веры. И тут нужно сказать вот что: Земля в Библии стоит на первом месте не потому, что она старше, а потому, что она духовно значимей, или, как говорил Владимир Лосский, «духовно центральна».

В свою очередь, Земля не самоценна, она ценна постольку, поскольку на ней живет человек. В центре Вселенной стоит человек, потому что именно человек призван привести всю Вселенную с ее самыми отдаленными галактиками к Богу, к освящению и обожению. «В центре Вселенной бьется сердце человека» (В. Лосский), и человек должен помнить об этой своей драгоценной и ответственной миссии. Человек не должен быть винтиком в механизме бездонного космоса, человек и не забавная игрушка для демонов или космических стихий; человек – пункт встречи тварного мира и Бога.

Известно место, которое занимали светила в древних религиях. У вавилонян семь планет были божествами, каждая носила свое имя, они регламентировали ход человеческой жизни. Вечное и незыблемое движение планет и звезд внушало древнему человеку мысли о том, что мир подчинен закону вечного круговорота, что небесные странники – не случайные элементы Вселенной и не равнодушные зрители земных событий. Звезды каким-то образом влияют на ход земной истории. Сияющие небесные тела казались человеку проявлением сверхъестественных сил, господствующих над Землею и всем живущим на ней.

И человек поклонялся этим силам, именовал планеты, звезды и созвездия. Астрология охватила весь средиземноморский Восток, стала одной из форм, в которой продолжило свою жизнь древнее язычество. Древний человек оказывался подавлен этими небесными силами, господствовавшими над его судьбой и скрывавшими от него Лик Истинного Бога.

Автор библейского повествования совершенно иначе относится к небесным телам. Иногда он рисует планеты и звезды живыми, называет их «воинство небесное» (см. Быт. 2, 1), сравнивает с некими ангелоподобными существами (см. Иов 38,7; Пс. 148, 2), но всегда, в любом случае, они не более чем служители Божии. Они такие же твари, как и все остальное мироздание. Словом Господним небеса утверждены и Духом уст Его вся сила их, – говорит псалмопевец (Пс. 32, 6).

В рассказе о сотворении Вселенной библейский автор говорит о небесных светилах мимоходом, называя их «звезды». Он не дает даже их имен. Это просто светильники, «поставленные» Богом на небесной тверди, чтобы светить людям. Они не рассматриваются как враждебные силы и оказываются полностью «демифологизированы», сводятся к их природной реальности.

Единственные среди светил, имеющие название в первой главе Книги Бытие, – это солнце и луна. Солнце, Ра, было великим богом египтян; луна, Астарта, – ханаанской богиней. Известно место Гелиоса в греческой религии вплоть до последних времен язычества. Луна, Геката, богиня мрака, царствовала в мире мертвых. Конечно, возможно, как говорит Мирча Элиаде, что древние поклонялись не самим этим элементам мира как таковым, а силам, стоящим за ними. Но библейский автор отказывает и самим планетам, и силам, стоящим за ними, в праве определять жизнь человека.

Как отмечает французский богослов Жан Даниелю: «Нам кажется, что автор первой главы книги Бытие почти совсем десакрализует космос и в этом слишком близок к натурфилософам Ионии, в которых древние язычники видели атеистов. Но дело в том, что именно подобная сакрализация космоса была источником политеизма, и нужно было сначала самым радикальным образом разоблачить его, чтобы понятие о священном было связано только с трансцендентным Богом».