Сотворение мира.Книга третья

— Снять советское обмундирование! — повторил Федор. — Все! До белья!

Холодея от страха, но еще надеясь на какое-то чудо, пришельцы покорно разделись, стали босыми ногами на разбросанную по снегу одежду. Чистые снежинки, кружась в недвижимом, морозном воздухе, опускались на их застиранные до желтизны рубахи и казались ослепительно белыми.

— Старшина Кривомаз! — сказал Федор. — Возьмите гимнастерку того вон, крайнего, и выпорите из рукава его документ…

Получив от Ивана Ивановича тонкий, тщательно свернутый листок бумаги, Федор пробежал по строчкам глазами и объявил:

— Гауптштурмфюрер Хельмут Раунер! Вы и вся ваша банда именем советского народа приговариваетесь к смерти!

Сделав шаг вперед, Федор повернулся к отряду, прокричал протяжно:

— По фашистским мерзавцам — огонь!

Ударил залп. По лесу перекатами пошло эхо.

— Запрячь лошадей, — сказал Федор, — вывезти подальше и выбросить эту падаль в болото…

Стемнело. Снег пошел гуще, и вскоре пушистый его покров стер следы человеческих ног, конских копыт, санных полозьев — всего, что произошло здесь у оврага. Подул ветер. Вначале робкий, отдельными порывами, потом стал крепчать. Лес зашумел, наполнился гулом. Разгулялась злая декабрьская метель…

После ужина все партизаны собрались в большой землянке. Тина Тихомировна настроила на Москву приемник, и в эту метельную ночь люди, оторванные от боевых друзей, хлебнувшие горя, после многомесячных скитаний в тылу врага и тяжелых потерь, впервые услышали долгожданные вести из родного мира. Сквозь тихое потрескивание приемника в жарко натопленную землянку прорвался спокойный голос, рассказывавший о великой битве под Москвой, о разгроме миллионной группировки немецких войск фельдмаршала Теодора фон Бока, нацеленной на советскую столицу.

«Планируя операцию по овладению Москвой, — звучал отчетливо в тишине землянки голос, — Адольф Гитлер заявил, что Красная Армия будет сокрушена мощным ударом немецких войск… Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа… Так вещал Гитлер, полагая, что к Новому году начатый им блицкриг увенчается полной победой и порабощением нашей страны. Однако… этим злодейским планам не суждено сбыться. Уже свыше двух недель продолжается наступление Красной Армии. Войска генералов Жукова, Конева, Лелюшенко, Кузнецова, Рокоссовского, Говорова, Болдина, Голикова, Белова и других защитников Москвы безостановочно гонят немцев на запад. Устилая покрытые снегом подмосковные поля и леса тысячами трупов, бросая в сугробах технику, хваленые гитлеровские солдаты бегут без оглядки…»

Женя Найденов, склонясь к приемнику, нервно покусывал ногти. Пожилой старшина Кривомаз глухо покашливал, отворачиваясь к стене. Сидя на обрубке бревна, Федор чувствовал, как горячая радость охватывает его, понимал, что вот сейчас, в эти минуты, надо обязательно что-то сказать, надо поздравить боевых товарищей, но не в силах был совладать с собой. А когда в приемнике затрещало и внутри его стало тускнеть слабое свечение, со всех сторон раздались тревожные голоса:

— Что случилось? Сломался, что ли?

— Девушка, милая, не выключай.

— Дай послушать!

— Поверти там чего-нибудь, нехай говорит!

Растерянная Тина повозилась с приемником, постучала кулачком по темному его футляру, и вновь зазвучали спокойные, приглушенные расстоянием слова:

— «Наступление Красной Армии успешно продолжается. Понимая, что план „молниеносной войны“ лопнул под Москвой, как мыльный пузырь, разъяренный Гитлер стал вымещать злобу на своих незадачливых генералах: уволил главнокомандующего сухопутными войсками Германии фельдмаршала Браухича, снял с постов и отправил в резерв командующего второй танковой армией генерала Гудериана и командующего четвертой танковой армией генерала Гепнера, заставил „по болезни“ уйти в отставку командующего группой армий „Центр“ фельдмаршала фон Бока, разогнал десятки подчиненных им штабных генералов и офицеров…»

После короткой паузы в приемнике вновь зазвучал далекий голос:

— «Страшные картины увидели советские бойцы в городах и селах, покинутых под ударами Красной Армии гитлеровскими бандитами: сожженные дома, разрушенные школы, музеи, клубы, трупы замученных, изуродованных пытками людей, виселицы… Как достойный ответ на эти злодеяния на весь мир прозвучали слова товарища Сталина, сказанные им на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся шестого ноября: „Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей родины в качестве ее оккупантов. Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам!“»