Сотворение мира: Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента

— Ничего не попишешь, браток, — служба есть служба.

А начальник отдела кадров, полковник с выпученными, как у быка, глазами сказал ему:

— Что, мало заработал?! Ты здесь — семнадцать месяцев, она — почти год. Да за это время ни один генерал столько «баксов» не накопил, как вы вместе.

Он понял: сочувствия и понимания искать ему не у кого. Зависть — она и есть зависть.

Особенно у больших начальников. Если их чувства и их любовь меряют только на эти проклятые доллары, то о чем еще можно здесь говорить?!

Очарование зрелого возраста

Он, сержант Артур Аветисян, и она, ефрейтор Наталья Баглай, встретились здесь, в штабе российского миротворческого контингента в Косово, не сразу. Хотя он и приходил сюда, в солдатскую столовую, как и положено, трижды в день — на завтрак, обед и ужин. Но внимания на поварих не обращал.

Отношение у него было к женщинам- военнослужащим местного заграничного гарнизона не то чтобы пренебрежительное, нет. Просто никакое. Он понимал: кто-то приехал заработать денег, и в этом не было никакого греха. Кто-то надеется найти спутника жизни, и тут ничего плохого нет. У кого -то не складывается жизнь дома, в России, и тянет к перемене мест, за это тоже незачем осуждать. Просто эти женщины его не интересовали.

Он ведь тоже, если совсем честно, — здесь, в Косово, человек почти что случайный, хотя в армии уже почти восемь лет, с девяносто четвертого, после окончания техникума легкой промышленности. Переехал с семьей из Тбилиси, где родился, на Кубань и сразу попал служить в Новороссийский воздушно-десантный полк, потом его перевели в отдельный инженерно-саперный батальон, что находился в трех-четырех километрах от родного дома.

Он служил, ездил на разминирование, даже отличительный знак получил за это, но умудрялся и родных не забывать. Помог отцу и братьям, их у него четверо, построить дома, потом купил землю и вместе с ними построил дом и себе. Четыре комнаты — спальни, зал, кухня, санузел с водопроводом и канализацией. Есть и баня-сауна. Только газ в баллонах. Рядом разбил сад, огород. Выращивал виноград, абрикосы, инжир, хурму, а еще лук, чеснок, помидоры и картошку. Сам же ее и копал.

— Первая картошка всегда была у меня, — рассказывал мне Артур. — Я ее отвожу на базар, сразу же, не торгуясь, сдаю перекупщикам. Получаю деньги и домой. На них и купил себе «Жигули». Старенькие, но ходкие.

В батальоне Артур сдружился со старшиной роты прапорщиком Валерием Передниченко. Тот уговорил его остаться на контрактную службу. Раздумывать было не о чем. Работы в Краснодарском крае не найти. А тут, хоть платят копейки, всего полторы тысячи рублей, но рядом с домом. Почему не служить?!

Потом Передниченко уехал в Югославию. Появился в отпуске и предложил Артуру послужить в российском контингенте. «С начальством я договорюсь», — пообещал прапорщик. Так он и сделал. Сержант Аветисян недолго думал. Поговорил с отцом и матерью, с младшими братьями, которым наказал следить за домом и родителями, и вот он — на Балканах. А так как был мастер на все руки — от шитья полковникам и генералам хромовых сапог до ремонта и обслуживания электрогенераторов, то вскоре стал незаменимым и очень уважаемым человеком в штабе группировки. Его даже включили в список тех солдат и офицеров, кому должен был вручать боевые награды во время посещения Российского воинского контингента в Косово сам президент России.

Сержант Аветисян рассказывал мне, что страшно волновался перед этим. Боялся, что перепутает слова благодарности, когда Владимир Путин пожмет ему руку и вручит медаль «За воинскую доблесть». Но все обошлось.

Президент вручил только один орден, майору из штаба. Остальные награды, сказал, по его поручению раздаст командующий — генерал-лейтенант Владимир Казанцев. Он даже извинился перед ними.

— Простите, ребята, — произнес он. — Целый день на ногах. Устал очень.

У Артура все волнение сразу отлегло от сердца. А вот когда к ним натовский генерал приезжал, вручал КФОРовскую медаль «За проявленное усердие и разумную инициативу при выполнении миротворческих задач» он ничуть не волновался. Как, кстати, не проявил никаких чувств, когда впервые встретился глазами в глаза и с Наташей. Сам не знает сейчас почему.

Ботинки ефрейтора принес к нему в ремонт сослуживец, который встречался с ее подругой по солдатской столовой. Говорит:

— Молния разошлась, починишь?

Почему нет? Починил. А забирать обувь пришла сама Наташа Баглай. Протянула ему доллары. Он не взял. Во-первых, об оплате за ремонт никто с ним не договаривался, а во- вторых, он за такую пустяковую работу, тем более с женщин, денег вообще не берет. Они даже немного поспорили, попрепирались по этому поводу с ефрейтором. Но он был тверд, как скала.