Сотворение мира в иконографии средневекового Запада. Опыт иконографической генеалогии

Если появление в медальоне антропоморфной персонификации легко объяснить влиянием позднеантичной традиции календаря 354 года[478], многократно подтверждавшейся на протяжении всего периода от IV до XII века (так, к примеру, в Сакраментарии из Фульды около 975 года появляется изображение Года в медальоне, фланкированном сверху и снизу медальонами с Ночью и Днем — Геттинген, Городская библиотека, MS theol. lat., f. 2 XIIIr)[479], то много сложнее говорить о появлении в тех же рамках «пейзажей Творения» и вообще любых абстрактных композиций.

48. Сотворение мира. Верденский гомилиарий (Верден, Городская библиотека, Ms 1, f. Jr), 1110–1114 гг. или 2-я четв. XII в. (Bibliothèque du Grand Verdun, tous droits réservés)

Антропоморфные персонификации Дней Творения

Один из самых ранних вариантов — датируемый 1110–1114 годами[480] или второй четвертью XII века[481] лист из Верденского (или Сен-Ваннского) гомилиария (Верден, Городская библиотека, Ms 1, f. Jr[482]; илл. 48) — представляет концентрическую схему, фланкированную по углам листа изображениями четырех времен года. Снизу и сверху расположены персонификации Света и Тьмы. В сегментах самой концентрической схемы представлены аллегорические изображения семи Дней Творения, показанные как персонажи с атрибутами, подобно персонификациям месяцев[483]. Они сближают нашу миниатюру с космографическими композициями, подобными листу с персонификациями Года из книги Хора из Цвифальтена (Штутгарт, Вюртембергская библиотека, Cod. hist. 2, f. 17v; илл. 51, с. 298), где фигура Года окружена двойным календарным кругом — зодиакальным и занятий по месяцам (см. ниже). Зальтен приводит цитату из статьи Ф. Ронига[484], в которой исследователь говорит о миниатюре, открывающей Верденский гомилиарий, как об образе Вселенной, символизирующем годовой круг богослужений (per circulum anni). Персонификации четырех ветров и аллегории времен года по углам создают программу одновременно географическую и временную и позволяют возвести концентрическую схему к упомянутым выше розам ветров Исидора Севильского. В 1938 году Адельгейда Хейманн[485] впервые дала объяснение нетрадиционному порядку расположения персонификаций времен года. Она же впервые идентифицировала фигуры с атрибутами в сегментах круга как персонификации Дней Творения[486]. В центральном медальоне представлен коленопреклоненный перед Творцом Седьмой благословенный день[487]. Факел в руках персонажа слева вверху связан с fiat lux Первого дня Творения. Второй день представлен как разделенный на светлую и темную половину медальон, что означает, по мнению исследовательницы, Разделение вод. Персонификация Третьего дня в самом нижнем, плохо сохранившемся сегменте (о ней пойдет речь в разделе Аппендикс) стала предметом особого интереса А. Хейманн. Четвертый персонаж держит в руках медальоны Солнца и Луны, пятый стоит в воде с рыбами и держит в руках двух птиц, шестой указывает левой рукой на животных у себя под ногами, а в правой держит бюст обнаженного Адама[488]. Таким образом, элементы Творения становятся атрибутом в руках аллегорического персонажа. Исследовательница говорит о сходстве Дней Творения с персонификациями месяцев[489] в их каролингском изводе, связанном с введением темы сезонных работ[490], что подтверждается также и тем, что они одеты по-разному: Шестой день одет в зимний плащ и остроконечную шапку, Четвертый изображен в легкой тунике и с непокрытой головой, атрибуты их Хейманн уподобляет атрибутам знаков зодиака: факел Первого дня — кувшину Водолея и т. д.