Сотворение миров. Авторский сборник

– Степуха миа, кого я вижу! Новенькая, и прехорошенькая притом! Позвольте представиться: Солигетти, застенчивый гений.

– Норега.

– Что вы делаете сегодня вечером?

– По–моему, я приглашена на свадьбу. А вы?

– Четыреста чертей и спаржа в майонезе, совершенно забыл! В таком случае, куда вы направляетесь сейчас?

– Купаться.

– Разрешите…

– У меня нет купальника.

– О пульсары небесные, мигалки запредельные! Миллион килопарсеков извинений! Но уж вечером…

Она бесцеремонно повернулась к нему спиной, удивляясь тому, насколько может утомить трехминутный разговор с невоспитанным человеком. На сей раз ей удалось пройти шагов двадцать. За пустым контейнеровозом ей открылось весьма причудливое строение с широкими воротами в стиле пряничного терема, стены которого были расписаны под примитивную каменную кладку. На каждом условном камне виднелся рисунок или надпись, и какой–то убогий киб–инвалид всего с пятью конечностями торопливо закрашивал эти художества, орудуя четырьмя кистями сразу. Сбоку от резной арки недвусмысленно просматривался не злой, но довольно точный шарж на Кони вкупе с двумя истинно академическими личностями; на арке значилось: «ХАРЧЕВНЯ ТРИ СКЕЛЕТА», и даже мусорный бачок был украшен затейливой вязью, провозглашавшей, что «Наши отходы – самые отхожие во Вселенной». Во всем этом чувствовался стиль и дух скромного гения, и Варвара мысленно пожелала колченогому кибу завершить работу к началу застолья.

Из–за покачивающейся створки ворот виднелась стойка, с которой свешивалась пара безжизненных щупальцев.

– Новенькая, – произнесли за ее спиной негромко и в высшей степени удовлетворенно. – Только что прибыла со всеми этими невежами. Последние, естественно, не накормили.

Оборачиваться все равно пришлось бы, и Варвара решила, как советовал Эгмонт, мужественно идти навстречу неминуемой беде, в очередной раз вставшей на ее пути к морю.

– Имею честь представиться: Артур Келликер, ксеноэколог.

– Варвара Норега… радиооптик.

– Из нашей трапезной изъяты все столы и стулья, но мы можем расстелить на полу циновку. Какую кухню вы предпочитаете?

– Я – эврифаг, сэр Артур. Поскольку я иду купаться, а обеда не предвидится, то съем сырую рыбку.

– Вы меня безмерно огорчили, юная леди. А я–то надеялся найти в вашем лице достойного сотрапезника. В нашей так называемой Пресептории проживает сто шестьдесят два едока, исключая юного наследника четы Пидопличко, который не в счет, ибо ему исполнилось едва три месяца. Так вот, ни в одном я не нашел единомышленника, ибо я придерживаюсь системы средневековой южноевропейской кухни, которая…

В бессильной тщете отыскать эпитет к упомянутой кухне он развел руками, и Варвара подумала, что его горбоносый хищный профиль, бесцветные кудри в едином ансамбле с отвислыми усами и холодный блеск чуть выкаченных зеленоватых глаз больше подходили бы изголодавшемуся кормчему северного драккара, нежели пресыщенному и утонченному потомку Гаргантюа.

– И все–таки я оставляю за собой право пригласить вас на печенку молодого оленя, когда высокочтимое начальство передаст мне лицензию на кухонные поставки, не вполне объяснимо присвоенные уважаемым Лероем. Я сочту за честь напомнить о своем приглашении. А что вы делаете сегодня вечером?..

Но Варвара уже не слушала его. Утренний ужас, отступивший перед пестрыми впечатлениями от нового места – и не просто места, а первой в ее жизни незнакомой планеты, – обдал ее липким густым жаром. Олень. Король–олень, выметнувший свое угольно–черное тело в бирюзовую прозрачность горного утра…

Как могло забыться такое?

И совсем по–иному зазвучали в памяти восторженные слова Кони:

«Наша Степушка – это сплошная сказка, без конца и без начала, так что каждый открывает ее на своем месте и читает по собственным способностям». Да, вот тебе и сказка. Вернее, вот тебе и твое место в ней…

Она круто повернулась и, рискуя показаться крайне невежливой, нырнула в тень зеленой галереи, причудливыми уступами бегущей вниз навстречу шуму и запаху тамерланского моря.

Она с разбегу выскочила на узенький пляж и остановилась.

Пляж воображения не поражал. Перед нею лежала бухта, ограниченная двумя далеко выдвинутыми в море горами; левая, благодаря причудам выветривания, казалась средневековым замком, правая, порядком обезображенная метеостанцией с грузовым фуникулером, не вызывала никаких романтических ассоциаций. Узкая дуга галечника пестрела под ногами. Слева над нею, на монолитной и подозрительно ровной плите, расположились три ангароподобных сочлененных корпуса биолаборатории. Виадуки стрельчатых пирсов уходили от каждого корпуса прямо в море. Похоже, что ни прибоя, ни штормов здесь не боялись. Впрочем, гряда темно–рыжих голых островов, с различной четкостью просматривающихся вдали, должна была ограждать бухту от шалостей здешнего Нептуна.