Сотворение света

– Это приказ короля, – добавил Келл, и стражники наконец удалились, а с ними и лязг оружия и топот сапог.

– Они знают? – спросил Холланд, разминая изуродованные пальцы. В его голове уже не слышалось отзвуков Осарона, лишь знакомый мрачноватый тон. – Что ты их бросил? Что пришел ко мне в замок по собственной воле?

Келл шевельнул рукой, и цепи натянулись, плотнее прижав Холланда к стене. Но это ни к чему не привело – голос белого антари оставался холодным и бесстрастным.

– Догадываюсь, что нет.

Даже сквозь повязку Келл чувствовал на себе взгляд Холланда. Чернота его левого глаза схлестнулась с чернотой правого глаза Келла.

Он изо всех сил постарался говорить с королевским достоинством.

– Ты расскажешь мне все, что знаешь об Осароне.

Насмешливо сверкнули зубы.

– И тогда ты меня отпустишь?

– Что он такое?

Долгая пауза. Келл подумал, что придется вырывать ответы силой. Но наконец Холланд ответил:

– Осхок.

Это слово было знакомо Келлу. На махтанском языке так называли демона, но вообще оно обозначало осколок воплощенной магии.

– Какие у него слабости?

– Не знаю.

– Как его остановить?

– Никак. – Холланд шевельнул цепями. – Теперь мы квиты?

– Квиты? – взъярился Келл. – Даже если бы я закрыл глаза на те зверства, которые ты творил в правление Данов, это не меняет того факта, что именно ты выпустил осхока на свободу. Ты злоумышлял против Красного Лондона. Обманом заманил меня в свой город. Связал меня, пытал, намеренно лишил магии, чуть не убив этим моего брата.

Холланд вздернул подбородок.

– Если хочешь знать…

– Не хочу, – отрезал Келл. Он шагал взад-вперед, разрываясь между усталостью и гневом. Тело болело, но нервы были натянуты до предела.

А Холланд был невыносимо спокоен. Будто и не сидел прикованный к стене. Можно подумать, они стояли посреди королевских палат, а не по разные стороны тюремной решетки.

– Чего ты хочешь, Келл? Чтобы я принес извинения?

Келл почувствовал, что гнев наконец-то улетучился.

– Чего я хочу? Хочу уничтожить демона, которого ты выпустил на свободу. Хочу защитить свою семью. Хочу спасти свою родину.

– Я тоже этого хотел. И сделал то, что было нужно…

– Нет, – перебил Келл. – Когда правили Даны, твою руку направляли они. А на этот раз ты сделал выбор сам. Ты по собственной воле дал Осарону свободу. Добровольно стал его вместилищем. Ты по своей воле дал ему…

– Жизнь состоит не из череды свободных выборов, – возразил Холланд. – Жизнь – это торг. Одни сделки удачные, другие не очень, но все в мире имеет свою цену.

– Ты предал свободу моего мира в обмен…

Холланд подался вперед, насколько позволяли цепи. Голос его не дрогнул, но все мускулы натянулись.

– Вспомни, что сделали твои сородичи, когда наступила тьма! Когда Осарон сгубил свой собственный мир и грозил утянуть в пучину все остальные. Вы предали наш мир в обмен на свой, заперли двери и оставили нас между молотом и наковальней. Как тебе это нравится?

Келл собрал всю свою волю, обхватил ей голову Холланда и с силой приложил его затылком о стену. Но лишь еле заметно стиснутые зубы и раздувшиеся ноздри Холланда выдали боль.

– Ненависть – мощная штука, – продолжал тот сквозь стиснутые зубы. – Держись за нее крепче.

В тот миг Келлу захотелось послушаться его совета. Надавить сильнее, услышать, как треснула кость, посмотреть, удастся ли ему сломать Холланда, как Холланд сломал его в Белом Лондоне.

Но Келл понимал – Холланда сломать нельзя.

Холланд уже сломан. Это проявлялось не в шрамах, а в том, как он говорил, как не дрогнув терпел боль, потому что был слишком хорошо знаком с ней. Он был опустошен еще задолго до Осарона, он не знал ни страха, ни надежды. Человек, которому нечего терять.

И все-таки на миг Келл сильнее сжал тиски – от гнева, от злости – и почувствовал, как застонали кости Холланда.

А потом нехотя ослабил хватку.

Глава 3 Умри или сражайся

I

В тот момент, когда открылась дверь, Алукарду снилось море.

Звук был негромкий, но такой нездешний. Он никак не сочетался с плеском океанских волн и криками летних чаек.

Алукард не сразу вырвался из сонной пелены. Все тело болело после турнирных травм, голова была как ватная. Потом он услышал шаги. Скрипнули деревянные половицы. Здесь кто-то есть. Чужой. В комнате Рая. А рядом лежит принц, все еще бесчувственный, безоружный. Алукард стремительно вскочил. Вода из стакана взмыла в воздух и легла в руку ледяным кинжалом.

– Покажись.

Он половчее перехватил клинок, изготовился к бою. А незваный гость медленно приближался. В комнате стоял полумрак, лишь за спиной пришельца горела лампа, превращая его в тень.

– Лежать, пес, – послышался хорошо знакомый голос.

Алукард тихо выругался и с колотящимся сердцем откинулся на кровать.

– А, это ты, Келл.

Келл подошел ближе. Свет выхватил из темноты мрачно сжатые губы, сощуренные глаза – один голубой, другой черный. Но Алукарду сразу бросился в глаза знак, отчетливо видный на обнаженной груди. Узор из концентрических кругов, точь-в-точь такой же, как над сердцем у принца Рая, пронизанный радужными нитями.

Взгляд Келла метнулся к постели, уловил измятые простыни.