Сотвори свое будущее. Как силой мысли изменить судьбу

– Словно для Папы или еще какого-то святого! – воскликнула Лупе, рассмешив Джонатана.

– Это каламари[13] со сладким соусом, – объявил официант, принесший стопку поджаренных колечек в красном соусе, после того, как Джонатан сделал заказ из особого меню.

– Никогда не видела такого раньше, – сказала Лупе, внимательно рассматривая кусочек.

– Смотрите, здесь есть присоски и щупальца, как у осьминога и паука, вместе взятых.

Сидевшая позади них женщина с жемчужным ожерельем на шее неприязненно посмотрела на них.

– Это и есть разновидность осьминога, – тихо объяснил Джонатан. – Это кальмар.

– О-о! – разочарованно протянула Лупе и громко начала жевать кусочек. – А в салате бледно-зеленые кусочки чего-то, – произнесла она чуть позже.

– Дай мне один.

– Откройте рот.

Джонатан послушно открыл рот, и Лупе положила туда немного салата вилкой.

– Это артишоки.

– Ах, да! Я их дома видела. Такие красивые растения. А что это за белое мясо?

– Телятина.

– Это мясо какого животного?

– Неважно. Кроме того, здесь есть еще гарнир из брокколи. Тебе это полезно.

И пока Лупе, судя по всему, была целиком поглощена восхитительным обедом из четырех блюд, у Джонатана сложилось ясное ощущение, что она вообще ничего не ест.

– Лупе, ведь ты же не могла одна съесть все эти чесночные булочки? Где они?

– У меня с собой небольшой пакетик, тут, в сумочке. Я отнесу остатки домой. А то ведь здесь их все равно выбросят, если мы не доедим.

– В местах, подобных этому, так делать не принято.

– Ну а у меня принято!

– Так тебе понравилась еда? Ты так ничего и не сказала.

– Джонатан, это пища, достойная королей. Мне нравится. Но… она слишком хороша для меня.

– Нет, неверно. А то ты говоришь, как я.

– Но ведь это же правда!

– Нет, я хочу, чтобы ты сказала: «Мне нравится обед, потому что я это заслужила». Повтори!

Она улыбнулась:

– Ладно! Мне нравится обед, потому что я это заслужила.

– Ну вот и умница! С днем рождения, Лупе!

Лупе посмотрела на него и рассмеялась:

– Спасибо!

«Я себе нравлюсь. Я живу целиком настоящим, нахожу хорошее в каждом моменте. Я знаю, что у меня светлое, радостное и обеспеченное будущее».

Глава VII

На следующий день утром Лупе убиралась, а Джонатан раскладывал продукты. Они двигались так слаженно, словно давно были вместе, как супруги, которые притерлись и привыкли к обществу друг друга.

– Вместо сырных крекеров я купила пшеничные, – сказала Лупе. – Во‑первых, они были в продаже, и потом, они для вас полезнее. В них больше пищевых волокон.

– Спасибо, мамочка.

– И спагетти тоже, я купила из муки грубого помола, а не из рафинированной.

– Когда ты успела стать записным диетологом?

– У нас в школе есть занятия по диетологии! – гордо сообщила Лупе.

– Жаль, что к этому не добавили чуток географии.

Лупе продолжала вытирать пыль и закончила столом Джонатана.

– Я вам тут оставила приглашение.

– Куда?

– Сами увидите…

– Я‑то как раз и не увижу. Как мне это прочесть, по-твоему?

– Вот так, – сказала Лупе. – Просто попробуйте.

Джонатан нащупал лист толстой бумаги. Это был строительный картон, на котором Лупе аккуратно вырезала текст, чтобы каждая буква имела выпуклые, различимые контуры.

– Это ты для меня сделала?

– Да, к моему выступлению в хоре.

На мгновение выражение лица Джонатана смягчилось, но затем он снова посуровел:

– Первое: я не люблю выходить. Второе: ненавижу хоровое пение.

– Почему?

– Когда хористы поют, они похожи на рыб.

– Я думала, вам это не видно.

– Зато я это помню , ясно?! И мне не нравится, когда в конце выступления дирижеры делают такое демонстративное движение, будто молнию застегивают, вот так…

Он сложил указательный и большой пальцы и провел рукой в горизонтальном направлении.

Лупе рассмеялась:

– Ну, этого вы тоже не увидите!

– Я помню.

– Можно просто послушать, как я пою. Вам понравится.

– Я всегда могу услышать твое пение, стоит лишь выругаться. К чему платить за это и сидеть в зрительном зале?

– Вы уже давно не ругались, мистер Джонатан.

– Нечего мне об этом напоминать, ты, маленькая ду…

Лупе снова замурлыкала одну из своих песенок.

А потом достала из кладовки пылесос и включила его.

Джонатан заткнул уши.

– Иди куда-нибудь в другое место с этой штуковиной. У меня от нее голова раскалывается!

Лупе перешла в спальню. Когда она пылесосила около завешанной картины, что висела над кроватью на стене, то клочок ткани засосало в сопло пылесоса, и картина приоткрылась с одного угла настолько, что Лупе увидела – на портрете «жены» Джонатана был изображен мужчина.

Лупе остановилась. А потом ее осенило. Когда она впервые приехала в Сан-Франциско, бабушка объясняла ей, кто такие эти мужчины, похожие на Джонатана. Она сделала это после их поездки в метро, где неподалеку от них сидела пара мужчин, и тот, что помоложе, поцеловал в шею того, который был постарше.

«Любовь есть любовь, – сказала она внучке. – У некоторых людей она такая. Не нам их осуждать. Они никому не причиняют вреда».