Сотворившая себя

День Благодарения в шестьдесят седьмом году был первым «настоящим» праздником, который был у Элен и детей после смерти Фила. Впервые это был семейный праздник, и Элен не страдала от депрессии и не гнула спину на кухне из-за огромного количества заказов.

– Кто же больше тебя заслужил этот праздник? – сказал Уилсон. – Мои дети тоже приедут. Пора тебе познакомиться с ними.

– Я приглашу их, – сказала Элен, уже нервничая, думая о том, как понравиться его детям. – А твои родители – давай пригласим их тоже. – Элен знала, что Уилсон старался избегать их. – Мы будем одной настоящей семьей.

– Пожалуй, это идея, – согласился Уилсон к удивлению Элен. Она очень рисковала, предлагая пригласить родителей Уилсона. Но ей хотелось, чтобы все были счастливы. – Дети давно не видели своих бабушку и дедушку, а я не видел их вместе целую вечность.

Теперь, когда у Уилсона дела шли хорошо, он был тем человеком, которого Элен знала раньше: уверенным в себе, без комплексов. Ему хотелось показать своей семье, каких успехов он достиг.

Итак, Элен пригласила его родителей. Они привезли из Мэриленда детей – им было уже 16 и 18 лет. Приехали и Дурбаны – Томми, старея, выглядел гораздо старше своих лет, а Каролина словно становилась моложе. У Бренды гостила ее подружка, Тони Риз, которая просто влюбила в себя Денни.

– Я женюсь на тебе, – сказал он ей.

– Ты мне тоже очень нравишься, – сказала Тони, – но я намного старше тебя.

– Всего на четыре года, – ответил Денни. – Четыре года не так много.

Для Тони разница в четыре года казалась столетием. Ей было 18, а ему только 14. Она улыбнулась ему ласково.

– Я не хочу, чтобы меня считали совратительницей младенцев.

– Не волнуйся, – Денни был совершенно серьезен. – Никто ничего не скажет.

Тони подумала, что это будет потрясающая хохма. Ей, будущему бакалавру медицины, хотелось попробовать все удовольствия в жизни.

Элен готовила обед три дня, как обычно. Но в этот раз не из-за денег, а ради любви. Она поставила на большой стол всю лучшую посуду, украсила его вазами с белыми маргаритками и желтыми хризантемами, сверкающие медные ведра стояли на кирпичном полу, наполненные ветками ярко-красных и желтых осенних листьев.

На сервировочный стол она поставила индейку и различные приправы, соусы, брокколи в чесночной подливке, тертые желуди с медом, картофельное пюре, пюре из каштанов, соленые орешки, пироги – с мясом и тыквой, а с краю – пиалы со сладким взбитым кремом.

– Выглядит, как картинка в журнале, – сказал Денни, выразив мнение всех – даже весьма придирчивой матери Уилсона.

Пока Денни произносил молитву, Элен про себя благодарила бога за Уилсона и себя, за любовь, счастье, которые выпали на ее долю дважды в жизни. Она была благодарна за благословение ее семье, за радостные лица ее детей и детей Уилсона, за щедрый стол. День Благодарения стал ее триумфом. Элен чувствовала себя героиней.

Она подала обед в четыре часа; к половине десятого довольные гости разъехались. В одиннадцать часов, когда Элен заканчивала уборку, Уилсон похвалил ее.

– Обед был великолепен. Лучшего я никогда не пробовал.

Элен улыбнулась, тронутая его похвалой.

– Я сделала все сама, никому не доверила.

– Когда же ты нашла время для всего? – спросил Уилсон.

– Я отказалась почти от всех заказов на День Благодарения, – сказала Элен, ставя огромное блюдо для индейки на полку.

– Ты что – серьезно?

– Я оставила только несколько заказов на довольно несложные обеды, – сказала Элен. – От остальных мне пришлось отказаться. Мы ведь договорились, что у нас будет настоящий семейный обед сегодня. Неужели ты думаешь, что я справилась бы со всем, если бы работала, как в прошлом году?

– Я не верю тебе. В прошлом году ты так беспокоилась о заказах. И о том, сколько будет повторных заказов. И о том, чтобы с каждым годом твои кулинарные рецепты становились все лучше! И в этом году ты от всего отказалась? Какого черта? – Он не мог поверить своим ушам.

– Я думала, что наш семейный обед важнее. – Элен была потрясена реакцией Уилсона на ее слова.

– А ты не могла сделать и то и другое?

– Каким образом?

– Твои помощники могли приготовить подливки и пироги и овощи не хуже тебя. Мы могли бы съесть то же, что и клиенты. – Уилсон был раздражен тем, что Элен сделала все сама, и даже подавала к столу. Почему она не могла позвать официантку, та и убрала бы все.

– Но я хотела, чтобы все было на высшем уровне. Мне вовсе не хочется есть то же, что и клиенты. Я хотела все сделать сама. И чтобы это все почувствовали, – сказала Элен.

– Какая, к черту, разница, кто готовит? «А Ля Карт» могла бы сделать бизнес в этом году, а ты все бросила псу под хвост! – Уилсон, который никогда не пил после ужина, налил себе виски, сделал глоток, вылил остальное в раковину, бросил стакан в мойку. – От всего отказалась из-за семейного обеда!