Сотый шанс

— Михаил Петрович, вас к телефону. Сам министр вызывает.

Девятаев вышел в коридор:

— Не разыгрывай, видишь, урок…

Снова открылась дверь. Пришел начальник курсов:

— Прошу ко мне в кабинет.

Телефонная трубка донесла вежливый шутливый голос:

— Вы что, Михаил Петрович, уже и министра не хотите признавать?..

— Простите, но…

Девятаев терялся в догадках. С какой стати ему будет звонить министр? И даже знает имя-отчество… Тот же голос стал серьезнее:

— А я, грешным делом, и не думал, что у нас в речном флоте работают такие люди. Только сейчас узнал из «Литературной газеты». А вас прошу завтра быть у меня. Билет на самолет в Казани приготовлен. До свиданья, до завтра. Встретимся в Москве.

На другое утро в большом доме на Кузнецком мосту ему сказали:

— Министр вас ждет.

В повести фронтовых лет «Небо войны» трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин написал:

«…Вчера мне сообщили, что с задания не возвратился старший лейтенант Девятаев… Он выпрыгнул с парашютом на вражескую территорию. Что стало с ним?

Ждали день, другой, звонили в штабы — никто ничего не сказал о нашем Девятаеве. Его поглотила страшная неизвестность. Что ж, не он первый и, видимо, не он последний. Одним удавалось сравнительно быстро вырваться из фашистских лап, другие проходили мучительный путь через концлагеря, третьи не возвращались совсем.

Вскоре в дивизию поступил приказ: перебазироваться в район Равы-Русской. Решив, что это будет, видимо, наша последняя база на собственной территории, я снова вспомнил о Михаиле Девятаеве. Где же он приземлился? Даже если его не схватят немцы, ему не пробраться к линии фронта. Ведь в лесах Западной Украины хозяйничают шайки бандеровцев.

О судьбе Девятаева мы узнали много лет спустя. Это не просто героическая, а поистине легендарная история.

…Существовавший в то время «порядок» расследования подобных случаев надолго похоронил в бумагах самоотверженный подвиг советских людей, и прежде всего их вдохновителя и вожака. Лишь когда была восстановлена правда и история этого подвига, Девятаев прибыл в Москву, чтобы встретиться здесь со своими боевыми друзьями и сподвижниками, вспомнить вместе с ними подробности необычайного перелета.

Тогда и я после многих лет разлуки и неведения увидел бывшего своего летчика, о котором много думал на фронте, не раз мысленно шел с ним по мрачным лабиринтам вражеского плена. Мы с Девятаевым разыскали на карте тот населенный пункт Львовской области, из которого он вылетел на боевое задание, припомнили его последний воздушный бой».

…Министр речного флота России в большом светлом кабинете, застеленном мягкими коврами, усадил Девятаева напротив себя и предложил «расширить» очерк, опубликованный накануне в «Литературной газете». Время для рассказа не ограничил.

— Про все рассказывайте, Михаил Петрович.

Петрович «исповедывался» почти час, полагая, что его слушает только Зосима Алексеевич Шашков. Министр не перебивал. Но иногда, подливая в стаканы минеральной воды, вежливо, тактично или поддакивал, или участливо, заинтересованно о чем-нибудь осторожно спрашивал.

Девятаев чувствовал здесь другое отношение к себе, совсем не такое, как там, где особо «бдительные» служащие пристрастно «выясняли», кто дал ему самолет и с каким заданием он летел.

— Вот и все, — закончил рассказ.

Министр поднялся за столом и, глядя поверх собеседника, погромче спросил:

— Ясно, товарищи?