Соучастие

— Супруг, директор комиссионного магазина, Вику уже не устраивал: стыдно вместе показаться — стар и денег у него оказалось меньше, чем ожидала. Она поступила на работу, «чтобы иметь средства на свои личные расходы», как сказал на суде ее последний муж (судили не его, а Вику). Вика оформляла санаторные путевки и попалась на том, что брала взятки, — объяснил Арсентьев. — Конечно, Сергей не затребовал ее дела, да и сделать этого не мог. Уж очень хорошо знал Вику, и у него с годами сложились свои взгляды на все эти ее обстоятельства… Ведь он ее жизнь знал, а она лгала. Зачем? Могла бы и откровенно написать. Но не умела откровенно. Всю жизнь играла и… проиграла. Я уверен, что, если бы она со школьных лет не подходила к людям с мерками «это выгодно, а это нет», ее жизнь могла сложиться иначе.

Савин задумался и не ответил.

— Я для того показал эти письма, чтобы ты знал — Виктория Германовна Гудкина — приятельница Тарголадзе, а Тарголадзе — друг Пушкарева и Тамары, — пояснил Арсентьев. — Может быть, это послужит тебе началом для твоих отгадок. Похоже, Виктор Пушкарев мог попасть в плохую историю.

— Почему так решил? Интуиция?

— Не придирайся. Я говорил, что интуиция не доказательство. Но когда появляются мало-мальски взаимосвязанные факты и если еще есть кое-что в голове, то можно доверять и интуиции. Разумеется, при достаточно хорошей профессиональной подготовке, — Арсентьев засмеялся.

Глядя на него, не сдержавшись, засмеялся и Савин.

* * *

До приема граждан осталось тридцать минут, народу около обитой коричневым дерматином двери со стеклянной табличкой «Начальник уголовного розыска Арсентьев Н. И.» собралось много. У каждого свой наболевший вопрос. Когда открывается дверь и кто-то из работников милиции выходит от Арсентьева, те, кто стоял вблизи от нее, пытаются заглянуть в кабинет. Но, кроме пришторенного окна, ряда стульев да зеленой ковровой дорожки, не видно ничего.

В глубине кабинета, за столом, сидит Арсентьев. Крепко сжав ладони, он задумчиво смотрит на массивный чернильный прибор с бронзовым медведем, который тянется мордой к бочке. В бочке не мед — чернила… Сегодня Арсентьеву позвонили из кадров и предложили должность в МУРе. Конечно, открывавшаяся перспектива продвижения по службе была принята. Только справится ли с новой работой? Он искренне высказал свое мнение кадровику.

— Думай, Арсентьев, думай до вечера, — посмеиваясь, ответил тот и повесил трубку.

И Арсентьев думал. Большой объем работы не пугал его. Но уходить из отделения не хотелось. Он привык к сотрудникам. Привык и к сложной жизни нового района, который вобрал в себя жителей из разных концов Москвы — из Черкизова, Таганки, Сокольников, Марьиной рощи… Наладились контакты с ДЭЗами, предприятиями, дружинниками, общественными организациями.

Но жизнь есть жизнь. Новая должность несла с собой новые заботы, которые потребуют более высокой квалификации, и зарплата станет повыше, и звание последует. И, чего греха таить, надежду на быстрое получение квартиры. А может быть, лучше по-прежнему здесь? — спрашивал он себя. В управлении такой жизни не будет.

К концу дня погода установилась. Было прохладно, а низкое солнце светило неожиданно ярко. Красивы были в его закате вековые деревья, чудом сохранившиеся на строительной площадке. По сторонам, насколько видно, растянулись новые многоэтажные корпуса домов из белого кирпича и бетонных панелей.

Арсентьев взглянул на часы и убрал в сейф папки с документами. Наскоро просмотрел доклад, подготовленный к завтрашнему совещанию в управлении. Он был доволен. Отчитаться было чем. Не понравился только заключительный раздел:

«Коллектив отделения, понимая всю важность профилактики, — читал Арсентьев, — в последнее время принимал определенные меры к активизации этой деятельности… По месту работы правонарушителей направлено… писем для принятия мер общественного воздействия… Проведено бесед…»

Все это надо переделать, решил он. Уж не раз эти фразы слышаны-переслышаны. За профилактикой — прежде всего люди, их беды, заботы… А я по-прежнему буду бойко отрабатывать с трибуны привычное: проведена определенная работа, есть результаты, однако имеются отдельные недостатки. Очень дельные мысли! Сотрудников за этот неудавшийся раздел, с его коротенькими полуистинами, со штампами, скрывшими живое дело, ругать нечего. Сам виноват! Наверное, и в нем самом засела эта дурная манера с серьезным видом выдавать чужие слова за свои. Получается, что не он, Арсентьев, а оперативник, его подчиненный, оценивает всю работу уголовного розыска. Не дело это. Вроде бы и понятно, но как от этого трудно отойти! Надо посоветоваться с начальником отделения, решил Арсентьев. Попрошу дать дополнительный материал. Вечером сам поработаю над разделом о профилактике.