Соучастие постфактум

– Мистер Денхэм, вы сказали, что обязаны пойти туда? – спросила Маргерит. – Вы думаете, вечер будет скучным?

– Даже если и так, то меня бы утешило то, что вы в нашей компании, – ответил он. – Но это не так. Ирма и Хайде Карсон – местные таланты, они устраивают концерт ради благотворительности, и поселок должен поддержать их усилия, купив билеты и, по сути, оплатив все.

– Хью, ты захватил женскую привилегию на ехидство, – упрекнула его Адела. – Маргерит, Хью забыл тебе сказать, что Ирма Карсон обладает прекрасным контральто, а Хайде получила золотую медаль за игру на скрипке.

– Хайде и Ирма – их настоящие имена?

– Да, – вставил Ли. – Ирма была моей детской любовью, пока она не врезала мне по носу. Сейчас же она в теле как у оперной певицы, а вот Хайде – одни кости.

– Боб, ты ужасен, – вставила Адела. – Это совсем не тот вопрос, который стоит обсуждать с девушками.

– Ну, по сравнению с тобой... «Твой образ запечатлен в моем сердце», – как сказал бы мистер Гаппи,[8] а остальное – тщета. И артисты вроде этих двух могут не беспокоиться о своей внешности.

– Это слишком нарочитый комплимент моей начитанности, – язвительно ответила девушка. – Маргерит, ты ведь не возражаешь против прогулки?

– Ни капли. Это очень короткое расстояние.

Говоря, она смотрела на Денхэма, и, судя по ее взгляду, она не стала бы возражать, если бы прогулка была длиннее. Отвечая на ее взгляд, Денхэм улыбнулся, словно он разделял ее мнение.

– Мисс Уэст, вы не хотите вернуться в Италию? – внезапно спросил Ли, прерывая наступившую тишину. – У нас одной ночью снег, а спустя сутки – практически весенний вечер, но на утро может разыграться метель.

– Я вполне довольна, что нахожусь здесь, – ответила она. – Помните, я – настолько же англичанка, как и итальянка, и за два года пребывания здесь я привыкла к климату. Другие дни компенсируют непогоду.

– Удивительно, что вы говорите по-английски настолько хорошо, – заметил Ли. – Если учесть, что практически всю жизни вы провели в Италии.

– Только с десяти лет. До того я жила в Англии, и в каждом итальянском городе есть английское сообщество. То есть во всех известных мне городах. Отправьтесь во Флоренцию или Таормину, или даже в Вентимилью – вам нигде не укрыться от английской речи.

– И вы не хотите вернуться? – настаивал Ли.

– С чего бы, если люди здесь так милы со мной? С тех пор, как мы с Аделой познакомились, я нахожу все новых и новых друзей, так что я вполне счастлива здесь.

Позднее, по пути в ратушу, они с Денхэмом шли позади помолвленной пары, и Маргерит мягко взяла спутника за руку.

– Откуда это молчание и подавленность? – спросила она. – Сегодня вы не похожи на себя. Что случилось?

– Разве вы не слышали о том, что произошло на дознании?

– Нет. Я живу в маленьком домике с единственной служанкой, и меня не интересуют местные сплетни.

– Вы знаете, что прошлой ночью Картер был убит?

– Думаю, что в Вестингборо нет никого, кто не слышал бы об этом. Но какое это имеет отношение к вашей подавленности? Вы ведь не дружили с ним?

– Нет, не дружил, но прошлой ночью я был у него на ужине. Лучше бы я никогда не получал этого приглашения. А теперь создается впечатление, что я должен был увидеть человека, который совершил убийство, но поскольку я настаиваю, что по дороге домой я никого не видел, это скажется против меня.

– Что за человек совершил убийство?

– Говорят, это был юноша в бриджах и сапогах для верховой езды, он шел по Маркет-стрит к Мэггс-лейн вскоре после того, как я уехал от Картера вместе с остальными его гостями. Юноша со свертком под мышкой, но по дороге домой я не видел никого такого, так я им и сказал. И теперь я чувствую себя подозреваемым. Но вы ведь не подозреваете меня, не так ли? Если да, то это совсем плохо.

– Не бойтесь, – мягко ответила девушка.

Как и предсказывала Адела, за пять минут они дошли до ратуши, где подтвердились опасения Денхэма относительно того, как его встретят. Обычно старая миссис Хэддон радостно приветствовала его (у нее было три незамужних дочери), но теперь она с деланным интересом погрузилась в изучение программки, едва заметив появление Денхэма со спутниками. Всегда дружелюбный майор Фенвик на этот раз сидел, уставившись прямо перед собой. Большинство относилось к Денхэму так же, как и эти двое. Допрос коронера создал впечатление, будто Денхэм что-то знает, и скрывает от публики. Конечно, были и люди, которые кивали и улыбались Денхэму, но в их приветствиях он видел то ли сострадание, то ли любопытство, и это жалило его больнее, нежели явные нападки.

– Мистер Денхэм, – шепнула Маргерит, – еще секундочку не садитесь. Это может ничего не значить, но я хочу сделать это.

Он обернулся к ней, и аудитория на сиденьях позади него смогла увидеть его профиль. Пока Денхэм стоял, Маргерит снова положила ладонь на его руку.

– Теперь можете сесть, – улыбнулась она ему.

– Ну и ну! – сказал себе майор Фенвик, – это было галантно, и мне стало стыдно за себя.