Соучастие

— Чего убеждаешь? Я из понятливых. Съезжу. Но это в последний раз. И деньги отдашь сразу. Такое мое условие. Для меня пока один риск, а толку никакого.

Гурам вытер ладонью вспотевший лоб.

— Какой риск? Выброси это из головы. Ты уже съездил — и ничего, живешь не кашляешь. — И все же слова Виктора задели его. Нахмурившись, он сказал: — Насчет риску и толку… Почему каждый хочет поменьше работать, а получать побольше… И не отвечать. Да ладно! Зачем между нами такой разговор? Сегодня будет последняя ездка и будет расчет. Клянусь на своих детей!

— Их у тебя нет.

— На тех, которые будут. — Глаза Гурама лукаво засветились.

Виктор снял телефонную трубку.

— Я позвоню Тамаре.

— Стоп! Стоп! — остановил Гурам. — Мы быстро вернемся. Наши дела ее не должны касаться. — Помолчав какое-то время, сказал: — Дай что-нибудь, чтоб голова не болела.

— У дежурной есть анальгин…

— Что значит молодой, необученный! Мне бы сто граммов коньяка принять. Я бы сразу в себя пришел! До половины четвертого с друзьями причащался…

— Так бы и сказал. Я в буфете попрошу… Может, заодно таксиста предупредить?

— Предупреди. Пусть подождет.

Виктор вернулся быстро. Со стаканом и бутербродами.

Понюхав коньяк и зачем-то подув на него, Гурам, поморщившись, выпил до дна.

— Принял норму, и опять жить хочется. Сейчас как рукой снимет.

На улице все белело. Снег припушил искрящимися хлопьями ветки деревьев. Такси, гудя натруженным мотором, катило ходко. Стрелка на спидометре покачивалась у отметки семьдесят. Остались позади Колхозная площадь, Комсомольский проспект. Пожилой шофер поначалу поглядывал на пассажиров с интересом, но потом, вписав машину в движущийся поток, уже больше не отрывал взгляда от дороги. Время близилось к одиннадцати. Ровная лента магистрали тянулась вдоль нового жилого массива. Они свернули влево, на параллельную улицу. Здесь было свободно, автотранспорта почти никакого.

Гурам похлопал шофера по руке. Тот затормозил и сбросил показания счетчика. Не считая деньги, он сунул их в боковой карман и мягко захлопнул дверцу.

— Вон в том магазине к тебе подойдут, — Гурам указал на продмаг. Его инструктаж был прост и краток — взять два спортивных баула и с ними опять на магистраль.

Виктор огляделся. Утренний мороз сковал вчерашние лужи. На просторной площадке — груда консервных ящиков и коробок. По накатанной горке съезжали мальчишки. В доме напротив — кафе и пирожковая, но они были закрыты. Сунув руки в карманы куртки, он вошел в магазин. Народу немного. У прилавка в кондитерском отделе Виктор почувствовал, что кто-то остановился совсем рядом с ним. Он обернулся. Полноватая женщина в шубе под черный каракуль смотрела на него. Они поздоровались. Отошли к окну.

— Такой молоденький и уже при деле.

— Как это понять, при деле?

— Куда пошлют, значит…

— Я сам кого угодно пошлю, — фраза прозвучала двусмысленно. Виктор смутился. — Почему вы так решили?

— Курточка на тебе так себе. Модной не обзавелся, — взгляд женщины посерьезнел. — Ты опоздал и стоишь не там, где сказано.

Виктор вспомнил, что стоять он должен был в молочном отделе.

— Я приехал раньше. Заждался, вот и пошел от прилавка к прилавку…

— Больше так не делай. Должно быть все точно, — сказала она глуховато. — Подожди минут десяток и иди вон в тот подъезд, — улыбнувшись зелеными глазами, указала на высокую четырнадцатиэтажную башню и добавила: — Вон в тот, в левый…

Женщина шла по заснеженной дорожке спокойно, не спеша. Можно было подумать, что возвращалась домой с прогулки.

Задача была ясной. Только, наверное, от этой ясности Виктор почувствовал мелкую нервную дрожь на спине. В подъезде он взял две большие спортивные сумки.

— Ты бы мне шерсти на одеяло прислал, — сказала женщина. — У вас там баранов много…

— Самый крупный — перед вами, — с откровенной усмешкой проговорил Виктор.

Женщина хитроватым взглядом скользнула по его лицу.

— В шерсти я ничего не понимаю. Но постараюсь. Куда прислать-то?

— Теперь адрес не спрашивают. Гураму скажи, он знает куда. С сумками поаккуратней будь. — Она озабоченно кивнула на них. — Не попадись…

— Не за что!

— За эти вещи статья найдется. Сейчас по новому закону очень строго.

— Мне этих статей хоть и тысячу и одну. Ко мне не прилипнут, — ответил Виктор излишне торопливо и вновь ощутил замершее было чувство тревоги.

Должно быть, всерьез говорит бабуся, решил он. Выходит, Гурам на мне тренируется. Руки свои сумками не занял. И успокоил себя: ничего, дело на десять минут, а там я свободен. Перетерплю!

Нести сумки пришлось недалеко. Метров сто. Между корпусами домов, а не на магистрали, в светлой «Волге» сидел Гурам. Он окликнул его. Домой возвращались другим маршрутом. Шофер высадил их у Белорусского вокзала.

— Может, до места подбросить?

— Не надо, — ответил Гурам. — Доберемся…

Виктор шагал по улице, настороженно ловя взгляды прохожих. Чувствовал себя глубоко задетым и все отчетливее понимал неразумность своих поступков. При всей своей фантазии еще неделю назад не мог предположить, что с ним случится такое.