Соучастник

— Арестовал, потом вытащил. И ты говоришь, что я все время хочу от тебя что-нибудь? Зачем ты сюда приехал?

— Ты же ждал меня.

— Я тебя ждал и в других случаях. И бывало так, что ты не приезжал. Вообще, когда ты ко мне приезжал? Когда себе хотел понравиться, а не когда это мне было нужно.

— Приезжал и просто так, когда было настроение.

— Это верно. Или из великодушия, или из жалости. Только не потому, что нуждался во мне.

— Когда меня в первый раз посадили и я четыре года сидел в одиночке, знаешь, как мне тебя не хватало?

— Да ну? И ты бы не разозлился, если бы я просто вошел к тебе, не позвонив предварительно по телефону? Мне еще десяти не было, а ты заставлял меня стучаться, прежде чем войти. А позже — видел бы ты сам свою морду, когда мне выговаривал: «Знаешь, в следующий раз позвони, прежде чем приходить». Ну, я звоню, а у тебя как раз какое-то неотложное дело. Больше я уже не звоню, вваливаюсь без предупреждения. А ты: «В следующий раз будь добр, позвони, прежде чем приходить». Ты вот тоже мог бы позвонить, дорогой братец, прежде чем сюда заявиться. А то я не приготовил горячий ужин.

— Здесь, Дани, нет телефона.

— Я повешусь. Поможешь?

— Подожди немного.

— Чего ждать?

— Ничего. В этом-то и дело: ничего. Давай-ка сядем с этой палинкой на скамейку. И ничего не будем бояться, ничего не будем ждать.

— Не тебе ждать той секунды, когда в горле уже нет воздуха. И не тебе ждать полицейских. Поможешь мне?

— Помогу.

— Знаешь, к тому, что было, мне нечего добавить. Я — закончил.

— В комнате?

— Тебе срочно? Нет, в кухне, на балке. Веревка?

— Есть.

— Налей еще.

— С радостью. Иди сюда, на лавку.

— Тебя полиция послала за мной?

— Опять начинаешь?

— Но ты все узнал от полиции, так ведь?

— Ну и что?

— На чем ты приехал.

— На такси.

— Хвоста не было.

— Я ушел от них.

— Это ты так думаешь. Или не думаешь.

— Знаешь что? Давай вешайся.

— Я это и делаю. Что это там: звезда упала?

— Спутник-шпион.

— Из-за этих спутников я жил так по-дурацки?

— Сначала, если сможешь, покакай. Советую.

— Не торопи меня.

— Восточноевропейская братская любовь.

— Слишком глубокие корни мы здесь пустили. Надо было мне раньше убраться отсюда.

— Чтобы спокойней вернуться.

— Надо мне было позволить себе быть немного счастливее. Я не позволил. Всегда находилось что-нибудь более важное, из-за чего мне не приходило в голову, что я — живу. Знаешь, как это приятно — дышать? Тери любила дышать.

— Опять ты разволновался?

— Я ощутил такую силу. Плечи, живот, ноги — все было вместе в том порыве. Это все равно, что высадить дверь, которую ты не сумел открыть.

— Не могу представить, чтобы я убил женщину. Не могу представить, чтобы она могла сделать такое, после чего мне ее захотелось бы задушить. Что она сделала?