Соучастница

Ирина одевалась, крутилась перед зеркалом, время от времени поглядывала на коробку. Предстоит разбирать Сашины бумаги. Интересно? Откровенно сказать, уже не очень... В общем, тайна его ухода разгадана, а читать подряд все его дневниковые записи, наброски ненаписанного романа, тут можно понять Шуру, не хочется. Ирина не знала, как ей расценивать возникшее у нее вдруг почти равнодушие к Сашиному архиву, она с удивлением оглянулась на себя еще так недавно просто кипевшую, желающую соотнести себя прежнюю с теперешней, проверяющую Сашей свои взгляды и чувства, соотносящую себя с Тоней - соучастницей. Сейчас пусто! И опять Ирина решила, пусть пусто, но мусора нет. "Будем радоваться отсутствию страстей и идущих за ними разочарований", - решила про себя Ирина. По дороге в редакцию Ирина вздумала заехать к Косте - уже сегодня прибраться, поставить цветочки. Что у них там за новости? Рита разумная, все завтра выяснится. Ирина подходила к дому Кости с опаской - все же осталось неприятное чувство, что в этом дворе ее сыну угрожала опасность - пытались шантажировать бритоголовые мальчишки. Ей показалось, что кто-то похожий мелькнул у второго корпуса возле качелей, но она решила отмахнуться как от наваждения - нельзя бояться. В лифте ей тоже вдруг стало не по себе и она быстро вышла из него, захлопнула дверь и пошла пешком. "Нервы. Обстоятельства. Внушаемость. Незрелость. - все это у меня по-прежнему не изжито и это очень плохо! Я не могу ни сама себе помочь, ни другим стать помощницей - качаюсь как былинка на ветру, а ведь хочется окрепнуть, очень хочется! Вот Костя - сын добрый, и за меня как-то отвечает, понимает многое... Посмотрим завтра, какая стала Рита... Ирина открыла дверь - пахло пылью Она отдернула занавески, открыла окно. Включила кассету с любимым Костей джазом и закружилась по комнате с щетками и тряпками. Выходя из подъезда через час, она столкнулась с одним из тех парней. "Значит, не пригрезилось", - подумала она. Он нагло осклабился и прошел мимо, помахивая пачкой каких-то газет. Недавно в метро она слышала, как какая-то группка пела: "С интернационалом погибнет род людской". Всегда переделывали песни... Вот теперь и до этого дошли, это скорее позабавило, но лица у поющих были суровые, даже фанатичные. Идя к метро, Ирина подумала, что в Москве теперь столько точек зрения на политику, сколько никогда не появлялось на любой аспект личной жизни. А ее, Ирину, только личные судьбы и волнуют, но вот Костю ведь задели, тронули "общественные" страсти, значит, и ее коснулись. В метро опять стояли милиционеры, опять проверяли документы у подозрительных... Ирина постаралась проскользнуть мимо них поскорее - как-то все же неуютно, вдруг я им не понравлюсь "Это после Костиной квартиры у меня всегда страх и неуверенность. Нужно собраться - все же предъявляю работу серьезному человеку..." Тут только Ирина вспомнила, что не перезвонила Васе, как обещала, стало неудобно. Вася раним и обидчив, еще подумает чего доброго, что им пренебрегают. Ирина ехала, как всегда разглядывала пассажиров, но невнимательно - никто не занимал ее. Нужно позвонить Васе, даже из суеверия, все же он отвез материал (если отвез), вдруг испугалась Ирина, а вдруг что-то случилось, а я еду, безмятежная. Выйдя на нужной станции, Ирина бросилась к автомату.

- Как у тебя дела?

- Все хорошо, Ирина Викентьевна, я отдал рукопись редактору...

- Подожди, Вася, как это редактору?! Я же просила оставить на вахте...

- А я и хотел. А рядом остановился такой представительный мужчина, услышал, что я вахтерше говорю, улыбнулся и сказал: "Ну-ка, ну-ка, я посмотрю". И унес. Представительный такой...

- Спасибо, Вася, спасибо.

Ирина повесила трубку - и ругала себя за то, что Васе доверила свезти рукопись и хвалила за то, что все-таки вспомнила и позвонила, а, в общем, не знала, что ее ждет - к лучшему или худшему, что так случилось. В редакции ее встретила секретарша и сказала, что главный уже уехал и в ближайшие три дня его не будет, но Иринину рукопись он прочитал, им подходит, будут печатать в следующем номере. Получать гонорар через месяц, как выйдет материал, и просил звонить недели через две - хочет что-то еще заказать. Ирина вышла из редакции то ли на цыпочках, то ли на ватных ногах - сама, не поняла, - во всяком случае, опомнилась она уже, открывая дверь на улицу. Ослепило солнце. Витрины сверкали, шли люди. Ирина бросилась к автомату, вставила карточку:

- Ну, Вася, счастливая, легкая у тебя рука...

- А что, Ирина Викентьевна?

- Долго объяснять - тут так - если бы ты оставил, да я только что приехала забрала, да... В общем, все бы отложилась - а так все о'кей... С меня ужин. Вечером приходи, я позвоню.