Соучастница

- Бог ты мой, кончился? - Масленок открыл окно, перекинул худые ноги в растянутых тренировочных штанах, подумал, вернулся в комнату, обулся в кеды. Выпрыгнул к Витьке, взял за руку, - Пойдем. Вместе будем. Ритка знает?

- Нет. Она не приходила. Дома ее тоже нет.

- Небось, этот урод Валерка ее закрутил - нажрался где-нибудь, а она выручает. Вот люди.

Они уже влезли в окно, от их ног на полу появились грязные следы. Ветер выстудил, пока Витька бегал, комнату. Серо. Неприютно. Мебель кажется враждебной, убогой. Они подошли к кровати.

- Хорошо, что глаза закрыты. Ты, Вить, ему руки сложи по православному. Он крещен?

- Не знаю.

- А ты?

- Я - да. Меня мама покрестила.

- Ладно. Будем считать, что крещен. Сам ведь умер, руки на себя не наложил, значит, отпоем. У меня батюшка знакомый. Теперь главное, к врачу. Я, Вить, видишь, не в себе. Нехорошо мне показываться. Ты уж сам иди вызывай, а я здесь с ним побуду. К Ритке загляни, вдруг вернулась. Она же девка хорошая, обязательная. Надо же, чтобы так совпало - и ее не случилось. А отцу твоему, видимо, срок пришел. Иди, Витек, иди. А потом маме твоей звонить будем. Да, Вить, мне неудобно, но может ты мне...

- Пива вам? - сквозь слезы спросил Витька.

- Конечно.

- Вам "Жигулевского"? - Масленок кивнул благодарно и, отвернувшись, тоже смахнул слезу. Витька бежал в поликлинику, но думал не об отце, а о том, как кто-то провел его, заставив бежать к якобы мертвому Масленку. "Масленок жив, Масленок жив. Я не один. Я не один, - радовалось что-то в нем. Думал ли он о маме, когда путано объяснял что-то врачу - пожилой тетеньке, выпучившей глаза от удивления. Она все переспрашивала: "Ты, мальчик, один с парализованным, один?" Не верила.

"Мама, мама?" О маме у Витьки мыслей не было. Рита нашлась. С синяком под глазом, истерзанная непомерной Валеркиной страстью, она прибежала сразу, как вырвалась из его пьяных объятий. Не охала, а стала помогать. Деньги, беготня, звонки. Хоронили Александра Семеновича У. Витька, Масленок и Рита. Поминали все дворовые алкаши, Рита с Валеркой и матерью. Пили за Витьку.

- Ты, Витька, человек, - все повторял Масленок.

- Наш парень, наш, в доску свой, - вторила Верка - почтовая.

- Интеллигент, - констатировал сидящий на корточках возле огромной собаки самый уважаемый алкаш по прозвищу "Техпомощь" - все всем всегда чинил, как ни странно, включая и душу, подправлял всякие поломки совести, подвинчивал критерии добра и зла. А алкашу это ох как нужно в бедовые часы похмелья. Витька выпил не чокаясь, почему-то поклонился дворовой братии в пояс и ушел в осиротевший дом".

Ирина дописала рассказ и почувствовала - кажется, нащупала нечто очень важное в судьбе покойного Саши - суицидальный склад натуры. Порев недаром заставил своего Мякшева порассуждать над пистолетом - "жить иль не жить" было ведь и Сашиным вопросом. Еще два дня назад, когда Ирина увидела в руках у Кости книгу о самоубийцах, у нее мелькнула какая-то неясная мысль о Саше, но там, у родителей, было не до того. А теперь в рассказе кое-что вылезло. Витька лишил отца на минуту подаренного тепла, и того сразу же столкнуло в небытие, он просто отключил себя от жизни. Тонкий пьянчуга Масленок, косвенно подтвердил хотя бы даже возможность самовольного лишения себя жизни. Уморил себя, скорее всего Саша, уморил, не пожелал более с этим миром иметь хоть что-то общее. "Итак - размышляла Ирина, - я дописала рассказ о Саше, буду публиковать или не буду, как уж выйдет, но для себя я много выяснила". Полвосьмого Ирина позвонила матери. Подошла Катя.

- Привет, Кекс, как вы там?

- Все хорошо. Я телевизор смотрю, бабушка ужин готовит. А ты что делаешь?

- Я, Катюш, рассказ дописала. Сейчас собираюсь к школьной подружке в гости. А где Костя?

- Мамуль, я сейчас бабушку позову, а то кино интересное. Расскажешь мне потом про свою подружку, ладно? Целую.

- Ну, беги смотри. Давай бабушку. Ну как ты?

- Все в порядке. Костя звонил, сказал, что часов в девять приедет, что все у него благополучно. Ему сказать, чтобы тебе позвонил?

- Нет, я сейчас ухожу, буду поздно. Теперь уж - завтра с утра.

Ирина положила трубку - ничего не узнала, ничего не поняла. - Как-то далеки они сейчас от нее. Она их не чувствует, разговор сухой. Недовольная собой, она начала собираться к Гале. На выходе ее поймал звонок Кости.

- Ириш, я у Ахмета в общежитии и Рита со мной. Знаешь, я сейчас, пожалуй, к бабушке не вернусь, но и домой не хочу. Мы пока все здесь поживем. Ты можешь ко мне подъехать сюда, дать немного денег и взять у меня ключ.

Ирина поняла, что сейчас предлагать Косте какой-то иной образ жизни, другой способ выхода из кризиса - это значит потерять доверие, контакт. Придется помогать ему, так, как просит он. Ничего хорошего в тусовках в общежитии нет, налаженная его жизнь, к сожалению, полетела, а свихнуться легко, значит, нужно помочь не свихнуться, хотя сейчас дать возможность некоторое время посвихиваться в этой компании.