Соучастница

-Вот, Ириш, все и произошло. По правде сказать, к лучшему все. Майя вдова ей нужна поддержка Викентия. А я себя с ним как-то скованно чувствовала в последнее время. Может быть, у меня более легкий характер? Ему нужна интеллектуалка, я же просто женщина

-Мама, у тебя все еще впереди Нас ты всех вырастила - меня, Костю, Катю.

-Катюша еще мала!

-Будем растить, без отрыва от личной жизни! Я тебя еще замуж выдам!

Ирина смотрела на мать- светло - каштановая короткая стрижка, стильные очки, вполне симпатичная подтянутая женщина. Человечная, широкая. Не так уж часто такие встречаются. Мать отмахнулась от Ирининых слов -"скажешь тоже, замуж".

-Давай, Ира, чаю попьем и спать все-таки. Я очень устала - разговор нелегко дался. Перебрали по косточкам весь наш брак, считай сорок пять лет вместе прожили...

-Вы, мам, наверное, некоторое время не будете общаться?

-Почему же? Мы же отчасти друзья, отчасти родственники - через вас. Да и Майю я давно знаю...

-А чем она занимается?

Она, Ириш, вроде тебя - пишет, публикует, редактирует, преподает, выступает где-то. Она тебе понравится.

Ирина проворчала, что не больно то и хочет с ней знакомиться. Мать, капая себе "Карвалол", заметила, что время все расставит по местам. Пожелала Ирине спокойной ночи и ушла в ванную. Ирина осталась одна на кухне родительской квартиры. Сколько раз в дни крушений она отсиживалась здесь, спасалась на этой кухне. Здесь выплакивалась кому-нибудь по телефону. Здесь тогда прятала злополучный пистолет, прежде чем отдать Сашке. А теперь она сидит и пытается осмыслить происшедшее с ее родителями "Значит, эта любовная - не любовная круговерть никогда не прекращается. Вот отцу уже семьдесят - и не молодая вроде меня, ну условно молодая, привлекла, а ровесница почти! Слава женщинам! Значит, родители мои вышли на новый виток своей личной жизни. Конечно, бабушка с дедушкой это так привычно. Привычно кому? Нам - мне, Косте, Кате, А у них и свое шло. Вот, например, ведь о чем-то беседовал отец с этой интеллектуалкой Майей. Со мной-то он вообще только шутил, просто перебрасывался фразами- я не его романа. А там, может, есть дочка моих лет, но подходящая для бесед. Вот и сидят - беседуют. А, может там и сын и внук - небось, "менты" его не трогали- подходящий. Дочка, может, живет со своими детьми отдельно, в свои дела не впутывает, видятся по-родственному: по праздникам. И так может быть. А Майя эта, небось, не красится, седая, высокая и голос хриплый. Ирина почувствовала, наконец, что страшно устала за этот длинный день. Ей уже странным казалось, что только сегодня утром ее встретил с цветами Вася и она читала на вокзале записку Аллы, Сашкиной недолгой жены. Ирина наконец улеглась рядом с крепко спящей Катюшей и закрыла глаза. Почему-то теперь эта самая Алла вдруг стала тревожить, волновать. Была какая-то связь между отцовской Майей и Сашкиной Аллой - о них хотелось думать, придумывать им биографии. Почему? Они обе связаны с близкими мужчинами, обе неизвестны Ирине.

Ирина имела в памяти большую коллекцию женских типов, внимательно и придирчиво ее собирала. Она быстро и точно схватывала красоту черт, движений, мимики, все особенности фигуры. Цепкий ревнивый взгляд - они же потенциальные соперницы в потенциальных романах. Ирина умела мучиться, понимая от чего ее реальный или воображаемый спутник может потерять голову, глядя на ту или иную женщину.

Ирина увидела - по щиколотку в песке идет изящно задрапированная в порео женщина. Движения ее медленные, тело колеблется. Узкая спина, прямая, узкие покатые плечи, красивый выстриженный светло-каштановый затылок. Ирина обогнала и оглянулась: узкое лицо, большие хмурые глаза, кажется, карие тонкие руки. Красиво очерчивает фигуру тонкая ткань. Сквозит тонкое колено. Челка падает на высокий лоб. Некрасива, но привлекает внимание. Как ни странно с ней постоянно случается нечто, абсолютно не вяжущееся с ее обликом. Она вечно ввязывается, влипает, оказывается втянутой. Боюсь, что в отличие от меня она еще не сознает, что она соучастница и оттого-то "зависание" ее в чужих ситуациях, домах, городах горче моих историй...

Итак, фрагмент Аллочка с пляжной сумкой пересекает распаленную улицу крымского городка. Вдруг к ней бросается растрепанная особа в закатанных до колен тренировочных штанах, потной майке. Грязные босые ноги заклеены грязным же пластырем - он полуотлепился и - самолетиками -повис на пальцах.

-Мадам! Барышня! Пожалуйста, у меня безвыходное положение Вы умеете колоть? Глаза у растрепанной больные, шалые.

-Очень нужно?

-Очень! - обречено кивнула та.

Вообще-то, я колола конечно... Но что колоть, куда?

Та указала на сгиб руки и сказала: "Джеф"

-Боже что это такое?

-Да я, если встречу вас, отблагодарю. Барышня, ну, пожалуйста!

Аллочка со вздохом кивнула и спросила: - А где? Они обе завертели головами - помойка, полуразрушенный дом, бездомные собаки растянулись на солнцепеке.

Где-то море. Сейчас кажется, что очень далеко. Аллочка, изящно подогнув ногу, сидит на балке разрушенного дома. Печет солнце, девица "подкачивает" вену.

-Как вас зовут?

-Лиля.