Soul(less) (СИ)

Дэйзи позволила ему целовать свои руки, обнимать, награждала его трепетными взглядами из-под опущенных ресниц и лёгкой улыбкой, которая обещала многое. Почти на час, огромный, бесконечный час он старался быть таким, как хотела она, держать её за руку, и слушать её девчачьи глупости, и порывы ветра, путающиеся в её волосах и кронах деревьев вдоль парковых аллей. А она в рот ему заглядывала, восхищённая, наивная дурочка, хотя он до скотской боли в грудине понимал, что ничем не заслужил такого отношения. Роджерс не смел резко менять курс и выбранную тактику, но прислонить её к шершавому стволу ближайшего клёна, развернуть спиной и спустить ей джинсы хотелось до потемнения в глазах.

Она — лишь горькая припарка, она не лечила и не спасала, а лишь ворошила ту гниль, что всадила ему ОБС в самую подкорку. Он не станет прежним, и обманывать себя без толку. Её раздражающую правильность, колчерукое кокетство и неопытность хотелось содрать и растоптать к херам, вытрахать из неё всё напускное, все эти обидки и ебучий бабский этикет, потому что мир устроен гораздо проще, а ломать и портить куда легче и приятнее.

Этим вечером Дэйзи оказалась сговорчивее — не то повлиял его геройский статус, не то действительно простила и прониклась, Стив решил не думать об этом, по крайней мере, не сейчас. В квартире пусто, Элис где-то загуляла, и Дэйзи пригласила его зайти. Роджерс до последнего держался, сжимая руки до белых костяшек, пока за его спиной не захлопнулась дверь, превращая маленькую бесхитростную квартирку двух молодых студенток в капкан.

— Стив, отпусти меня в душ… хотя бы, — её умоляющий шёпот, дыхание на срыве выключало самоконтроль на ноль, а её тонкое тело под пылающими ладонями хотелось вбивать в стенку, пока перед глазами у неё не потемнеет.

— Потом, позже, — до первой горизонтальной поверхности, а там гори всё в аду.

«Дэйзи, Дэйзи, Дэйзи» через каждый вдох, чтобы она не одумалась и не начала сопротивляться снова, выискивая тысячу причин откладывать неизбежное, чтобы подготовиться, привести себя в порядок, произвести тучу ненужных манипуляций, когда он хотел её прямо сейчас, сию минуту.

У неё губы мягкие, податливые, и сама она покладистая, отзывчивая на любые прикосновения, просто мечта, а не девушка. Джинсы слишком узкие, ему не справиться, только рвать их в клочья, раня грубой тканью нежную кожу. Дэйзи снимает их сама, аккуратно усевшись на краешек постели, пока Роджерс избавлялся от рубашки, рассыпая по полу выдранные с мясом пуговицы. Стив не видел её без одежды, в тот раз густое болото ночи скрыло всё, что сегодня неограниченно доступно, а её напряжение и стеснение первых минут Роджерс своим напором раздавил, скомкал и подмял под себя.

Её тело хрупкое, чувствительное, Дэйзи протестовала, и красивое личико морщилось от боли, когда он слишком сильно сжимал её мягкую грудь, когда слишком больно кусал плечи, шею и маленькие, твёрдые полукружия сосков. По-блядски выгибалась дугой под его горячим языком, пока он прокладывал себе путь от плоского живота до аккуратно выбритого лобка и насквозь промокших трусиков.

Её глаза туманило желание, болезненно нарастающее от каждого его прикосновения. Невнятный опыт не в счёт, Роджерс следовал инстинктам и скудным познаниям женской физиологии, пробуя на вкус её возбуждение, а Дэйзи сходила с ума под его пальцами и губами, теряя связь с реальностью. Терпкое удовольствие от мимолётного обладания не шло ни в какое сравнение с постепенным, нарастающим наслаждением от прелюдий, а видеть и ощущать, как ей хорошо под ним, и что он делает всё верно, раскидывало кипяток по венам, по каждой клеточке тела, которое и без того каждый грёбаный день плавил болезненный жар.

Стив решил искупить свой промах по полной. Дэйзи шумно вдыхала сквозь сжатые зубы, раскрывалась, подставлялась, до боли сжимала волосы на его затылке, чтобы в следующую секунду распрямиться стальной пружиной оргазма, закусывая свою ладонь, заталкивая обратно слишком громкие для многоквартирного дома крики.

Он вошел в нее резко, когда последние мышечные спазмы внизу живота ещё не утихли, вызывая новую волну, слишком невыносимо, пыточно яркую, что Дэйзи неосознанно отстранялась, тщетно выворачивалась из плотного кольца его рук. Её сдавленные стоны в такт толчкам подначивали двигаться ещё быстрее и глубже, поднимать её ноги выше, почти себе до плеч, становиться на коленки перед её распластанным по постели телом, чтобы кончить ей на живот и на грудь, достигая развязно подставленной шеи. Острое удовольствие стискивать ещё твёрдый член в кулаке, выжимая последние капли и смотреть, как она касается пальцами густых, терпких следов семени, размазывает их по телу, будто снова заигрывает с ним, пока они не застывают саднящей коркой на коже.