SOULMATE AU (Родственные души)

Это был край. То есть совсем крайний край, находящийся с краю. Королев понял все еще вчера и издевался. Хотелось провалиться сквозь землю, а потом сквозь ядро Земли и сквозь ад и… Ну, что было ниже ада, она не знала, поэтому провалиться следовало ниже самого низа.

* * *

Телефон вибрировал как припадочный.

«ЗАБЕЙ»

«ЗАБЕЙ НА НЕГО, ОН ПРИДУРОК»

«ОЛЬ»

«ОЛЬ»

«!!!»

«ШПАГИНА, КОНЧАЙ ИГНОРИТЬ МЕНЯ»

«ХОЧЕШЬ, Я НАДЕРУ ЕМУ ЗАДНИЦУ?»

«Хочу», – написала Оля и выключила телефон. Вот пусть делает с этой информацией, что захочет.

Она стояла перед зеркалом и, не отдавая себе отчета в действиях, скребла ногтями по синяку. Ей всю жизнь придется мириться со всем, что будет делать этот невозможный мудак. Знать, когда у него заусенцы, когда он ударился бедром об угол стола, а когда натер ногу, гуляя летом в новой обуви. И чувствовать за него глупую тревогу, и испытывать дурацкую нежность. Дуть на свои ненастоящие ранки, словно на его.

Помнить всегда, что бы ни и сколько бы ни.

И не быть рядом, не быть вместе, потому что… Ну серьезно? Они? Вместе? Вдвоем? Пара? Смешно.

Зачем ей это? Зачем природа придумала такую глупость?

Хотелось уснуть и проснуться в другом мире, где не существует никаких соулмейтов. Но сон не шел. Оля накрылась одеялом с головой и думала, думала, думала. О том, кто эта оголодавшая мадемуазель – Светка Белова из десятого или та незнакомая девчонка, которая постоянно лайкала его фотки? Нет, точно Светка. Она еще такая довольная в последнее время ходила, как будто набрала миллион подписчиков на своей страничке. И что он в этой пафосной деве нашел? Ну, кроме идеальной фигуры и крутого мейка. Господи, куда снова делся ее хваленый феминизм?

Позвонили на домашний. Нигде покоя нет! Оля так хотела наорать на Динку, что схватила трубку, не посмотрев на высвечивающийся номер.

– Знаешь что, Дин, у меня тут трагедия вообще-то! И ты со своими…

– Это не Дина, это Артем, – сказали в трубке.

Оля не видела собеседника, но была готова поспорить на что угодно, что тот гаденько улыбается, как обычно. Решил добить ее? Да пожалуйста. Ей плевать, самое худшее уже случилось.

– О, – только и смогла выдать она. Хотелось бросить трубку, но выслушать и словить свою дозу мазохизма хотелось еще сильнее. Клуб анонимных мазохистов открывает свои двери. Рады всем, у кого отсутствует самоуважение и острый язык.

Королев принял молчание за отмашку к действиям.

– Не уверен, за что извиняюсь, но Дина сказала, что я умственно отсталый ублюдок, и я все же решил извиниться. Так что вот.

Оля отстраненно подумала, что, наверное, преувеличила, когда орала в трубку, что у нее трагедия, и звучало это достаточно глупо. Нереально глупо, если быть точной.

– Я бы хотел загладить свою вину, если можно, – продолжил Королев. – Если ты не против. И я как бы до сих пор в неведении относительно того, что сделал не так. Возможно, не совсем хорошо подобрал слова, но чтобы прям «трагедия»?.. Я не тороплю, можешь рассказать, когда будешь готова.

– Ты знал со вчерашнего дня? – Это был единственный интересующий ее вопрос. Ладно, было еще несколько, но этот определенно стоял в начале списка. – Только скажи честно.

– Нет.

– Нет?! – Оля взорвалась покруче, чем коктейль Молотова. – И все-таки ты умственно отсталый ублюдок!

Она чуть было не бросила трубку, но хотелось высказать еще много всего.

– Нет, потому что я знал с восьмого класса, когда ты на лабораторной по химии разбила колбу и порезалась. Помнишь?

– Помню, – сказала Оля на автомате, хотя на самом деле не помнила. Это что получается?..

Нет, она даже не знала, что получалось. Что это вообще значило?

Они помолчали. Это было самое неловкое молчание за все время существования человечества. Нет, что там, это было самое неловкое молчание со времен Большого Взрыва, вряд ли динозавры более неловко молчали.

– Оль?

– И что из этого? – тупо спросила она.

– Ну, не знаю. Ты мне и до этого нравилась, но тогда, в восьмом классе, я подумал, что нравлюсь тебе тоже, раз мы соулмейты. Но…

Это были такие искренние, такие невинные и детские слова, что не верилось, будто их мог произносить парень, который щеголяет огромным засосом на шее. «Нравилась», как будто он уговаривал носить ее портфель.

Тогда он ведь ей тоже нравился. Именно так – детски, невинно, искренне. Но со временем Артем стал самым популярным парнем в параллели, а она боялась лишнее слово произнести на уроке, да и на перемене тоже. Пропасть между ними казалась непреодолимой. Зачем тешить себя надеждами, если можно нырнуть в выученное раздражение и не ловить больше взглядом взгляд на скучных уроках?

– Но я вела себя как злобная идиотка, – продолжила за него Оля.

– Мягко говоря, да, – согласился Королев. – Но хей, я не в обиде. Хотел поговорить вчера, но не знал, как подступиться. И, видимо, не то что-то сказал.

– А что с засосами? – спросила она так, будто имела право ставить условия. – Засосов больше не будет?

– От тебя зависит, – хитро ответил Королев, и Оля почувствовала, как краска бросилась ей в лицо.

Не услышав от нее реакции и не увидев покрасневших щек, Королев объяснился смущенным и трогательным тоном: