SOULMATE AU (Родственные души)

Приглушенный резкий вдох и последующий кашель она проигнорировала, надевая обновку и поводя плечами. Впору пришлась, пусть и ощущалась непривычно сухой. Но это ненадолго, вода с волос быстро промочит насквозь.

– Ну, как тебе? – Она прокрутилась на месте, сама очень довольная. Конечно, не было поверх яркого сарафана, но чего уж горевать по несбыточному? Еще бы по лентам в косы тосковать.

У Лесьяра, кажется, горели щеки, а он сам с неохотой отвел взгляд от кувшинок в стороне – видимо, поторопилась она с силой своих чар, – и посмотрел на нее.

– Хороша, – хрипло выдавил он, мотнул головой. – Боялся, что не подойдут тебе такие дары.

– Отчего ж? – недоуменно нахмурилась она, снова садясь и новым гребнем по волосам проводя. – Как будто по книжке какой умной подбирал. Или, – Ветрана улыбнулась, когда Лесьяр смущенно сжал губы, – так и было?

– Просто ты не похожа на тех русалок, что я видел прежде. Они… Больше нечисть, чем люди. Это чувствуется, выглядят почти как девки обычные, красивые, но… – Он помедлил, взгляд на руки свои опустив. Ветрана молчала, склонив голову к плечу. – Жуть от них. Холод. Как от озера зимнего. Сразу ясно, что не из мира живых они.

– А от меня не холод?

– Прохлада, как от росы утренней, – Лесьяр слабо улыбнулся ей, протянул руку, но она уклонилась от прикосновения, и настаивать он не стал.

– Старше они, должно быть, – плечами пожала, гребень подаренный в руках сжимая. – Не сразу озеро все человеческое забирает, время на то нужно.

Метку тоже смывает не сразу.

У суженого навроде седмицу-две после Ивана Купалы еще держится, постепенно светлея, как всегда, со смертью пары. Появляется неожиданно после обряда и исчезает, если не встречаются за время данное, словно и не было ничего.

О глупости души родственной донося.

У русалок же до самого конца обращения никуда не уходит, о счастье упущенном напоминая.

Молчал Лесьяр, не сводя с нее взгляда задумчивого, да браслет свой на запястье прокручивал.

– Должно быть, – наконец кивнул он согласно, да и не было ведь причин спорить с этим. Из корзины оставшийся там букет из васильков да ромашек достал и Ветране протянул, как будто само собой разумеющееся. – Хочешь, про город расскажу? Ты же там не бывала?

Ветрана букет приняла, улыбнулась, на цветы любуясь.

– А расскажи.

Вряд ли в книжках, какими бы умными они ни были, учат русалок цветами задабривать.

* * *

Гости к ней заглядывали не так часто. Первые годы прибегали подружки, рассказывали сплетни, делились проблемами сердечными, зная, что теперь-то она уж точно никого не уведет и никому не разболтает, но с каждым месяцем это было все реже. Подружки вырастали, заводили свои семьи, а новые девки слишком опасались заговаривать с нечистью, да и верно делали.

Бабушка Улада прежде и вовсе не приходила, пусть и забредала в лес за травами. До озера добираться и молодым было непросто, поэтому обычно до речки бегали купаться, а не ноги в чаще ломали, чего уж говорить о той, кто был старше всех в этой деревне.

– Не придет он сегодня, травки сонной я ему дала, чтобы с тобой, нечисть, поговорить. Не морочь Лесю голову, – мрачно сказала она, опираясь на свой посох, и Ветрана пожала плечами, бросив на нее быстрый взгляд и возвращаясь к расчесыванию волос. Кто еще кого морочил, так-то. Лесьяр сам все ходил к ней, о школе своей рассказывал, о друзьях, о чудищах всяких, которым она была не ровня… Так сладкоголосо баял, как и Ветрана не смогла б, хоть когда-то и любили сказки ее слушать, да чарами своими развлекал, существ красивых да цветы нездешние показывая. – Они там в школах своих нормальных девок-то толком за книжками не видят, пальцем поманить достаточно!

– Зато русалок встречают, – фыркнула она. Слабо ей верилось в то, не замуровывали же их за стенами высокими, даже лес вон был, шумный не в меру. – Лесь уже не мальчишка, сам решит, хочет девок по сеновалам зажимать аль с русалкою беседы вести.

Не было в словах тех уважения к старшим, но и стыда за это не находилось.

– Да какие там беседы! О тебе же, дуреха, беспокоюсь! – в сердцах сплюнула Улада, и Ветрана сжала губы. – Отпустишь его к суженой-то?

– Как я его не отпущу, коль в город уедет, – негромко сказала она, гребень словно запнулся о колтун, неизвестно откуда взявшийся. – Да он меня и слушать-то не будет.

Не было еще такого, чтоб русалки колдунам указывали. Наоборот – о таком что-то слышала, если тот еще амулетами какими обвешается да травами нужными намажется. Иль цветок папоротниковый вон найдет, там и не только русалки подчиняться будут, хозяином называючи.

– В деревне у него суженая, – Улада покачала головой. – В нашей. Чего, думаешь, примчался сюда, по бабке старой да ворчливой соскучился? Да только как тебя увидел, так на других и не смотрит, все в лес ночами бегает. Шепотки уже пошли, что душу его забрала. Думаешь, рискнет кто к русалочьей добыче подойти?