Сова Аскира

Лестница уходила глубоко вниз. Не задумываясь, призрак убирал паутину, преграждавшую им путь, затем они добрались до старого волчьего храма. Один её жест, и добрая дюжина факелов загорелась, погрузив старый храм в мерцающий и мрачный свет.

Массивные каменные ворота с рельефом, в виде волка, преградили им путь, один жест, и камень скользнул в сторону.

Мерцающие ленты потока миров танцевали перед её глазами, когда рука Аселы закрывала одну золотую чашу за другой, приковывающие поток миров к этому месту. Она шагнула в середину комнаты, к колонне, в которой покоилась волчья голова.

— Что ты собираешься с ней делать? — упрямо спросила она. — Ты мёртв!

— Это не причина оставлять беспорядок, — заметил призрак, и она почувствовала его улыбку. Он взял волчью голову и сунул в карман. Вместе они поднялись по лестнице и вышли через теперь открытую дверь Палаты Гильдии. Только ещё раз он остановился в её теле и обернулся на далёкую фигуру в синей мантии, которая всё ещё устало сидела на скамейке со своими друзьями.

Затем они пошли дальше, она замерцала, и теперь по площади шагала Сова с глубоко опущенным на лицо капюшоном. Люди уступали ей дорогу, восхищались или улыбались ей.

— Помнишь, как это было, когда люди смотрели на тебя с таким восхищением и уважением? — нежно спросил призрак.

— Какой в этом прок? — резко ответила она и снова взбунтовалась против его воли, но он держал её как в железном кулаке. — Они уважают силу, вот что это такое.

— Послушай, что они говорят. Уже появился слух… в Аскире это происходит быстро, — улыбнулся призрак. — Речь идёт о битве, о том, что Сова победила проклятых… хотя, похоже, пока никто не знает, как ей это удалось.

— А ей и не удалось, — горько промолвила Асела.

— Верно. Это был её друг. Совершенно обычный вор, который отдал бы за неё свою жизнь, а она за него свою. Потому что они друзья. Такие, какими были мы. Ты, Фелтор, я, Серафина и Джербил. Ты помнишь? Мы умерли бы друг за друга. — В голосе призрака послышалась горечь. — Мы и умерли. Ведь мы с тобой последние. Если только Фелтору каким-то образом не удалось спастись, в чём я очень сомневаюсь.

Солдаты у ворот цитадели отдали под козырёк, когда они миновали ворота, затем призрак направил шаги Аселы к Совей башне.

— Башня для меня недоступна, — злобно сказала Асела. — Что бы ты там не задумал, ты не сможешь это осуществить.

— Башня недоступна не для тебя, Асела, — нежно произнёс призрак. — А для некромантов. Так что мы отпустим души, которые ты украла…

— Нет! — воскликнула она, когда почувствовала, как он прочёсывает её мысли и находит узы… она беспомощно почувствовала, как добыча, так тщательно выбранная на протяжение всех этих долгих лет, ускользает от неё.

— Так много? — печально спросил призрак. — Должно быть, их было более сотни… пусть Сольтар дарует им мир и в следующей жизни компенсирует мучения, которые ты им причинила.

— Никто из них не заслуживал таланта и не умел правильно пользоваться, — сказала она. — Это была моя добыча, которую ты только что отобрал!

— Нет. Это была добыча твоего господина, чьей собакой ты была.

Они подошли ко входу в башню. Перед глазами Аселы мерцала тяжёлая дверь угрожающего, тёмно-красного цвета, преграждающая ей доступ в башню… ещё пару шагов, и старая магия императора уничтожила бы её.

— Мы все работали над тем, чтобы ни один проклятый никогда не смог войти в башню. В том числе и ты… а теперь мы стоим здесь. — Он долго колебался. — Мне очень жаль, что придётся сейчас сделать это… Я должен ослабить узы, которые наложил на тебя твой господин… Ты увидишь, что он с тобой сотворил.

Заключённая в своих собственных мыслях измученная душа вскрикнула, когда маэстра, Асела из башни Сов, очнулась от своего долгого плена, и к ней вернулись воспоминания.

— Бальтазар, — выдохнула она, и даже его крепкая хватка не смогла удержать её. Она, плача, рухнула на землю. — Что я сделала!

— Ничего, — нежно ответил призрак, вытирая ей слёзы и заставляя снова встать. — Это была не ты, ты была жертвой, как и все те, кто умер от твоей руки. Но я не могу полностью избавить тебя от уз, ты всё ещё его рабыня, его собака. И его дыхание всё ещё давит на твою душу и мешает тебе войти в башню. Понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?

— Да, примус, — мысленно ответила Асела. — Я понимаю. Как думаешь, Фелтор выжил?

— Боюсь, нет, — нежно отозвался Бальтазар, примус Сов. — Но если он жив, я передам ему, что твоя последняя мысль была о том, как сильно ты когда-то его любила.

Использовав всю свою силу и так быстро, как только возможно, чтобы она почти ничего не заметила, примус Сов вырвал душу Аселы из её собственного тела. На мгновение ему даже показалось, что он видит её с этой кривой улыбкой, которую не только он любил в ней… а потом она ушла. Каждой фиброй своего существа он надеялся, что Сольтар примет её, и её душа будет в безопасности от Безымянного.

Оставшись в её теле один, Бальтазар сделал глубокий вдох, и когда на этот раз вытер щёки, плакала уже не она.