Сова плавает баттерфляем

Перед глазами мелькают как в карусели Мира, Ваня, отец, мать. Был ли этот человек виновником наших с Мирой несчастий? Или мы их заслужили? Заслужили такой судьбы за всё, что успели волей-неволей натворить? Может, я отдаю дань за своё безрассудство и эгоизм? Но Мира не заслужила. И тем более не заслужил Тёма.

Внезапно Стас приподнимает голову, цепляется взглядом за что-то, невидимое мне, во дворе. Его лицо желтушного цвета искажается в страшной гримасе.

Он вытягивает вперёд руку и орёт:

– Мира! Это же она! Неужто восстала из мёртвых?! Несёт моего сына домой, сволочь. Сама приползла. Жрать-то хочется! – он омерзительно осклабился. – Сучка, иди домой! И сына моего… – он трясёт в воздухе кулаком, подался вперёд, облокотившись на запорошенный снежной крупкой скат, чтобы изрыгнуть очередное ругательство. Вдруг его рука соскальзывает, он неуклюже кувыркается вперёд и исчезает в темноте.

Я несколько секунд не могла пошевелиться.

Опомнилась, выскочила в коридор, накинула пальто, вытерла ковриком следы от обуви. Вспомнила о бутылке «Джека» и вернулась за ней на кухню. Огляделась. Кажется, я больше ничего здесь не трогала. Спешно натянув сапоги, вышла, захлопнув дверь.

Потом поднялась на последний этаж. На чердак вела почерневшая металлическая лестница, выход на крышу был не заперт. Я толкнула квадратную крышку люка, лицо обдало прохладой. Вылезла на крышу. Ясное ночное небо освещала круглая как бильярдный шар луна. И тишина. Ни звука. Мне даже показалось, что я оглохла. Но всё же, наступая на шершавый, подёрнутый льдом битум, я слышала свои торопливые шаги. Через чердак попала во второй подъезд, сбежала по лестнице, не вызывая лифта, и выскочила на улицу, натянув на голову капюшон.

Во дворе никого не было. Ни женщины, ни ребёнка.

Не оборачиваться. Не смотреть назад.

У поворота я натолкнулась на Миру. Она бежала мне навстречу, мелко семеня ногами. На руках у неё спал Тёма.

– Укачало в автобусе, – Мира нежно погладила уткнувшегося в её воротник сына. – Вера, я так перепугалась. Даже в полицию позвонила. Я очень боялась опоздать.

– Ты не опоздала. Ты появилась в нужный момент.

Эпилог

Мира живёт со мной в Подмосковье. Всё равно Ваня постоянно в разъездах. Вместе нам веселее. Сестра устроилась специалистом по закупкам. Каждый день она приходит с полными пакетами еды. Приносит всё, что раньше хотелось купить, но не было возможности и разрешения. Кажется, она входит во вкус. Холодильник всегда набит до отказа. Даже кое-что выкидывать приходится. Я шучу, что скоро мы прикормим пару-тройку бомжей у помойки, выбрасывая столько еды, но сильно её не ругаю. Пусть оттаивает «транжира» моя. Вчера я слышала, как она пела на кухне. Хороший знак.

Тёме пока не выделили места в садике, поэтому с ним остаюсь я. В общем, у меня и так работа на дому. Не уверена, что я идеальная нянька, но вот племянник у меня определённо необыкновенный. Каждый день рядом с ним мир открывается для меня совершенно новыми гранями.

Иногда звонит Паша. Он нас не выдал, ничего никому не рассказал. До сих пор Мира и Тёма числятся без вести пропавшими. Разыскник закинул их дело в сейф к таким же бесперспективным томам. Заявитель умер, а больше в поиске Миры никто не заинтересован.

Я как-то заикнулась о том, что Тёма – наследник умершего отца. Но Мира так яростно сверкнула глазами, что я пожалела, что сказала.

– Пусть подавятся всем! Ещё чего?! Делить с его родителями диваны и машины? Ну, уж нет! Они одного вырастили, хватит. Сделать таким же внука я им не позволю. Тёму они больше никогда не увидят.

Я внутренне ликую, глядя на неё. Мне кажется, Мира обретает себя. Выражение глаз стало более уверенным, движения – менее порывистыми. Она ест с аппетитом, смеётся, мурлычет под нос какие-то мелодии. Лишь когда Тёма спрашивает про отца, замыкается, мрачнея лицом.

Как сказали в фильме «Сама жизнь»[13], все мы ненадёжные рассказчики, потому что преподносим события так, как видим их мы, а не так, как они произошли на самом деле. Историю можно рассказать по-разному даже самому себе. В тот вечер Мира всё-таки не успела. Но какая-то часть её была там. Я не знаю, что это было – пьяный бред или обман зрения? А может, и была похожая на Миру женщина с ребёнком на руках посреди запорошённого свежим снегом двора? Призрак ли? Ментальное воплощение? Женская фигура стояла и смотрела, как насильник и тиран летит в бездну. Она протянула руки, и Стас схватился за них.

Иногда я завидую Мире, которая часто не помнит плохого. Жаль, что я не обладаю такой способностью. Мне хочется забыть одну деталь и поверить на слово самой себе.

И никогда не вспоминать о том, какие в тот вечер у него были холодные щиколотки.

Конец