Совенок. Вода и пламя. Шестая часть

— Он орал, что мы бабы… Только огнем и можем. Ну я и доказал, что не только…

Фильярг закатил глаза и счел за благо промолчать. Хорошо, что Шестой не слышит… А то возьмет на вооружение дурную тактику борьбы с врагом, ведясь на его же провокации.

— Доволен? — не выдержал Пятый. — А теперь, будь добр, приведи себя в порядок. На церемонию прощания прибудет император. А мы тут…

— А мы что? — Второй подпрыгнул, дернулся от боли и зашипел, за что тут же заработал подзатыльник от Лиестра.

— Еще раз дернешься, оставлю кровью истекать, — пригрозил тот.

— Это не грязь, а кровь врагов! — горячо возмутился Ларс, стараясь не слишком кособочиться от боли.

— И мозги, — тихо добавил Фильярг, наслаждаясь перебранкой братьев. После избрания Шестого между ними исчезло напряжение. Его и раньше было немного, но все же неопределенность давила, а сейчас они стали дышать свободнее и свободнее начали общаться друг с другом, не думая о том, что сегодня ты ему подзатыльник, а завтра он тебе королевский указ о рудниках.

— И мозги, — горделиво согласился Ларс.

Пятый открыл было рот, чтобы возмутиться, но махнул рукой, бросив:

— Жыргхва с вами.

Фильярг в целом был с Арвэлем согласен, видок у них… впечатляющий. Пожалуй, только Майра в своем платье выглядела достойно, если не обращать внимание на ненормальную бледность ее лица. Даже Цветтара в голубом брючном костюме, с серым от усталости лицом, растрепанными волосами и поникшими уголками губ, не была похожа на обычную себя. Все же столько смертей сразу прибьет любого. А тут… тысячи шакринарцев. Но держалась ее высочество стойко, хотя весь день на ногах. Еще и поддерживать своих ухитрялась. Принимать поздравления. И лишь иногда позволяла себе опереться на руку Пятого.

Фильярг окинул взглядом сложенный костер — парни постарались. Рядом — он не стал отводить глаза — лежали сложенные тела. Те, кто погиб под его командованием. Его боль. Его ответственность. И его память.

Чуть выше по склону желто-золотым пятном горел источник. Оттуда тянуло теплом и спокойствием.

— Отличное место для упокоения, — рядом встал Первый, вытирая руки о платок, — парням понравится.

— Драться со смертью за огонь… Будет что вспомнить в старости, — Второй принюхался к себе, брезгливо поморщился и все-таки запустил очищающее заклинание. — Вонять начало, — простодушно пояснил в ответ на ехидный взгляд Четвертого.

Так они и встречали его императорское величество, стоя около готового запылать костра.

Аврий прибыл со свитой. Все в темно-сером — цвет траура шакринарцев, но несколько человек, включая императора, надели белые плащи, отдавая дань уважения цвету траура асмасцев. Да, они не сходились не только в стихиях. Язык общий, часть традиций тоже, а вот цвет траура нет. Серый для асмасцев был чем-то вечным. Цвет пепла: то, что было, но стало другим. И цвет их собственных волос. Но никак не траур.

Вот и сразу понятно, кто поддержит Пятого, — подумал Фильярг, разглядывая ряды шакринарцев.

Короткий обмен приветствиями. Фильярг представил братьев, Майру. Цветтара присела в изящном реверансе, не спеша кидаться на шею дедушке.

Император жадно вглядывался в лица асмасцев, лишь слегка поморщившись при виде Пятого.

Это он зря, — усмехнулся Фильярг. Не понял еще своего счастья. Первый не выдержал бы долго, взорвав дворец к жыргхве. Второй ушел бы в запой или закрутил бы роман с какой-нибудь дамой, разрушив свой брак. Третий… его сами шакринарцы удавили бы, потому как или Третий, или империя. Ну а он сам сцепился бы с кем-нибудь уже на следующий день после прибытия. Прибил бы. Чем сильно огорчил бы императора. Так что император радоваться должен, что именно Пятый станет мужем Цветтары. Он единственный из братьев, кто и сам выживет, и империю сохранит.

А уж как Арвэл заботился о принцессе… Впрочем, забота о своих это у них в крови. Огонь по-другому не может. Сам Фильярг даже в такой ответственный момент не переставал думать о жене. Справляется ли с детьми, не устает ли, не сильно волнуется?

Даже безголовый и вечно бунтующий Второй сразу примчался к отцу, когда понял, что его беременной жене грозит опасность не выжить при родах.

После взаимных приветствий Фильярг не стал тратить время на долгие речи. Наступало время скорби, а та любит тишину.

— Братья, почтим память тех, кто пожертвовал свой огонь за то, чтобы мы с вами жили. Пожелаем им доброго пути и легкой судьбы.

Огонь взметнулся, освещая сосредоточенные лица. Асмасцы стояли вперемежку с шакринарцами. Костер горел ярко, жадно поглощая уложенные сверху тела.

Было тихо. И песнь огня далеко разносилась по округе.

По рядам пустили фляги с огневухой.

Фильярг тоже сделал глоток. Заметил, как принцесса приложилась, отпила и даже не поморщилась.

Из источника вылетела золотая искра, почтительно обошла по кругу костер с мертвыми, потом облетела всех, обдавая собравшихся волной тепла, задержавшись лишь у Майры. Вспышка, испуганное «Ой» и над плечом у девушки затрепетал огненный мотылек.

— Что это? — тихо уточнил Фильярг у Лиестра. Стихия, конечно, не редко чудила, но сейчас он ее не понимал.