Соверен

— О короле Джеймсе никто не говорит ни слова. Что до обитателей лагеря, то, насколько мне удалось выяснить, они рассчитывают отдохнуть здесь несколько дней. Сами видите, устроились они неплохо — разумеется, если не зарядят проливные дожди. Будем надеяться, местные фермеры в состоянии обеспечить всю эту прорву съестными припасами. По рассказам, в Понтефракте королевская свита опустошила все окрестности и слугам пришлось довольствоваться весьма скудными порциями.

— Сейчас время урожая, так что, думаю, с провиантом не будет больших затруднений, — заметил я, подумав о том, что местным фермерам выпала возможность неплохо нажиться.

— Да, и платят поставщикам по весьма высоким ценам, — вторил моим мыслям Барак. — Это еще один способ, посредством которого король намерен завоевать расположение жителей Йорка.

Я окинул взглядом лагерь. Некоторые его обитатели прогуливались взад-вперед, другие сидели возле своих палаток с мисками в руках, ожидая, когда и для них наступит время обеда.

— Люди здорово устали, — заметил Барак. — Подумать только, они в пути почти три месяца!

Я кивнул, мысленно позавидовав той легкости, с которой Джек вступал в разговоры с простонародьем.

Мы подошли к кругу, где проходили петушиные бои. Зрители громко подбадривали двух черных петухов, которые с остервенением набрасывались друг на друга, нанося удары железными крючками, прикрепленными к их когтям. Перья обоих бойцов покраснели от крови.

— Ваш петух опять проигрывает, — донесся чей-то голос с жеманной растяжкой. — Лучше вам не вступать со мной в пари на петушиных боях, мастер Дерем. Все равно я окажусь в выигрыше.

Оглянувшись, я увидел смазливого щеголя, которого леди Рочфорд называла Калпепер. Рядом с ним стояли еще несколько придворных. Все прочие зрители старались держаться от них на почтительном расстоянии. Свет костра выхватывал из темноты самодовольное лицо Калпепера. На лице Дерема, стоявшего рядом, играла саркастическая ухмылка.

— Я тоже не останусь внакладе, сэр, — сообщил он. — Ведь я поставил не только на своего петуха, но и на вашего.

— Но как же так… — в замешательстве пробормотал Калпепер.

Дерем лишь усмехнулся.

Про себя я отметил, что, при всем успехе, которым красавчик Калпепер пользуется у дам, умом он явно не блещет.

Тут Дерем увидел меня. Нахмурившись, он сделал шаг вперед.

— Эй, вы! — крикнул он с чванливой развязностью. — Вы ведь стряпчий Шардлейк?

— К вашим услугам, сэр.

— Сэр Уильям Малеверер расспрашивал меня о какой-то расписной шкатулке, которую вы якобы притащили в королевский особняк несколько дней назад. Какого черта вы впутали меня в свои махинации, грязный крючкотвор?

— Я никуда вас не впутывал, сэр, — ответил я ровным голосом. — Сэр Уильям пожелал узнать, кто мог видеть, как я пронес в дом шкатулку. Я вспомнил, что вы и леди Рочфорд стояли в холле. Вне всякого сомнения, вы меня видели. Мой плащ, запачканный известью, весьма вас позабавил.

— Да что это за шкатулка такая? — процедил Дерем. — Малеверер не счел нужным мне сообщить. Сказал только, из нее что-то украли.

Я в растерянности огляделся по сторонам. Люди, привлеченные пронзительным голосом секретаря королевы, уже начали на нас оглядываться. Малеверер, разумеется, пришел бы в ярость, узнав, что пустоголовый повеса разносит по лагерю государственные тайны.

— Из шкатулки пропали бумаги, сэр, — вполголоса произнес я. — И сэр Уильям намерен отыскать их во что бы то ни стало.

— Это я без вас знаю, невежа! — Лицо Дерема побагровело от злости. — Вам известно, кто перед вами?

— Мастер Дерем, секретарь королевы.

— Да, и я не советую вам передо мной забываться, — угрюмо буркнул Дерем.

Внезапно по губам его скользнула издевательская ухмылка.

— Кстати, не тот ли вы горбун, которого сегодня утром поднял на смех король?

— К вашим услугам, сэр, — устало проронил я.

В том, что мне придется запастись немалым терпением, дабы смиренно переносить выходки высокопоставленных грубиянов, я уже имел возможность убедиться на опыте.

— Э, да вы стали знаменитостью. О вас говорит весь город, — с хохотом заявил Дерем и презрительно отвернулся.

Барак схватил меня за руку и оттащил прочь.

— Канальи, — процедил он сквозь зубы. — Тамазин уже пожаловалась мне, что этот мерзавец Калпепер пытался к ней приставать. Он не пропускает ни одной хорошенькой женщины, и ему, как одному из королевских камердинеров, все сходит с рук.

— Этот шалопай прав, я и в самом деле стал знаменитостью, — усмехнулся я. — Не знаю только, куда скрыться от свалившейся на меня славы.

— Не переживайте, ваша слава недолговечна. Завтра в аббатстве состоится медвежья травля, на которую приглашена вся местная знать. Наверняка вечером только и разговоров будет, что об этой забаве. А о том, как король проехался на ваш счет, никто и не вспомнит.

— Надеюсь, вы правы, — кивнул я. — Вы собираетесь пойти на травлю вместе с Тамазин?

— Она заявила, что подобные зрелища не по ней. Видно, она тоже излишне чувствительна. Но в отличие от вас она хотя бы женщина.