Совершенно секретно

Я как можно спокойнее ставлю чемоданчик у ног и достаю из внутреннего кармана бумажник. Сначала я вытаскиваю удостоверение инспектора продовольственного контроля и справку из оберфельдкомендатуры.

— Могу предъявить и другие. — многозначительно роняю я. — Не тех, господа, ловите…

Шпик рассматривает документы, он чуть ли не обнюхивает их, рассматривая на свет и поворачивая так и эдак, и по его манипуляциям я могу заключить, что это профессионал, а не простая ищейка или станционный контролер.

— Все в порядке. — шпик нехотя возвращает документы и криво улыбается. — Если едете в Дёрне, советую поспешить к мэрии. Оттуда скоро пойдет машина.

И я остаюсь на площади в одиночестве. Подлинные документы спасли мне жизнь — я представляю, чтобы со мной стало, если бы этот шпик заподозрил бы хоть что-то неладное… Но мне следовало поспешить. Я снова огляделся и направился к мэрии”.

Если все же заподозрить ван Хаутема, как и Малея, в подтасовке фактов, касающихся выдаваемых агентам документов в угоду каким-то только им известным соображениям, и принять версию о том, что забрасываемые в тыл врага агенты-патриоты были настолько тупы, что не видели, в какую сторону на выдаваемых им паспортах, смотрел лев, то тогда придется констатировать тот факт, что англичане поступали со своими чересчур доверчивыми союзниками с таким отъявленным цинизмом, какой был не свойственен даже беспринципным эсэсовцам или сталинским чекистам. Однако образцы всех документов, якобы “изготовленных дилетантами” в Лондоне и также якобы выданных забрасываемым агентам, и приобщенные впоследствии к материалам голландской комиссии 1947 года, были предоставлены этой комиссии самой заинтересованной в этом деле стороной — немцами. Англичане так и не признали “голландские паспорта, на большинстве которых лев на гербе смотрел не в ту сторону” произведениями своих мастеров, и потому в этом вопросе мы можем полагаться только на честное слово бывших эсэсовских палачей и изворотливых специалистов абвера, которые, конечно же, не предоставили никаких убедительных доказательств, что эти “дилетантские фальшивки” не были изготовлены в секретных лабораториях ведомства продажного адмирала Канариса, чтобы дискредитировать профессионализм своих конкурентов-англичан из “Сикрет интеллидженс сервис”. Тоже самое относится и к “вышедшим из обращения” флоринам и пилюлям с цианистым калием “с просроченным сроком хранения”.

Глава 5. Ищите женщину

Итак, рассмотрев “мнения некоторых сторон”, которые в послевоенном разбирательстве “дела о подставах” преследовали каждая свои интересы, мы смело можем прийти к неутешительному выводу, что дело это настолько тёмное, насколько может быть тёмным дело шестидесятилетней давности, в котором были замешаны не менее как политические интересы сил, неподвластных критике всяких правдолюбцев. Как известно, “лес рубят — щепки летят”, и потому мы сейчас только и можем то, что строить всякие догадки относительно того, насколько были оправданы мучения людей, пущенных в мясорубку войны и выглядящих ныне невинными жертвами. Мысли о страшной ошибке, якобы допущенной лучшей в мире британской разведкой, почему-то не идут в голову, не хочется также думать о том, что “голландские мученики” стали жертвами какой-то “внутриведомственной разборки”…

Но в чем же тогда скрыт секрет такого грандиозного провала, и был ли этот провал вообще? Может это и на самом деле была часть хитроумно задуманного английскими спецслужбами (а то и самим Черчиллем) плана, блестящие результаты которого и поныне скрыты от нас мраком прошедших десятилетий? Среди разведчиков (не мемуаристов) имеет хождение идеальная по стилистике поговорка: “Для того, чтобы быть успешной, разведка ни в коем случае не должна раскрывать свои тайны”. Скорее всего, результаты “Английской игры” были настолько блестящими для английской разведки, что раскрытие их хоть в какой-то степени означало бы удар не только по самой разведке, но и по политике англичан на долгие годы и десятилетия, а может быть даже столетия.

Но есть исследователи, которые оценивают результаты этой гипотетической операции англичан куда скромнее, делая выводы исключительно из рассмотрения выгод, которые получила Британская империя после войны, или отсутствия таковых. По твердому убеждению таких, гордые британцы вышли из этой войны хоть и непобежденными, но основательно обобранными своими самыми ближайшими родственниками — американцами. Существует мнение, что примкни Англия в самый начальный период войны к гитлеровской Германии, то она бы “выглядела” куда более “счастливой”, чем после “пирровой победы” над ней. Однако это только мнение, основанное исключительно на теоретических выкладках, хотя для некоторых оно выглядит особенно заманчиво, и с удивлением можно узнать, что существует другое, прямо-таки противоположное мнение — лишившись своей огромной империи после войны, Британия только выиграла, скинув с плеч давно надоевшую ей обузу и переложив на американцев бремя забот по наведению “нового мирового порядка”…