Совершенно секретно

Ради сохранения престижа американский военно-морской флот накануне решения о десанте в Европе провел успешную кампанию за недопущение армии к подготовке судов для десантных операций, — как мы видели, американская армия в 1942 году хотела организовать переправу войск через Ла-Манш на собственных судах. Поэтому в 1943 году организация переброски американских десантных войск почти целиком зависела от британского военного флота. Это давало возможность англичанам в категорической форме определять масштабы предстоящего вторжения, по своему усмотрению устанавливая число судов, которое они могли предоставить. И было только одно средство преодолеть это узкое место — получить помощь от американского флота и использовать возможности подведомственного ему американского судостроения. В последнюю минуту узкое место было благополучно пройдено. Но в течение многих месяцев отрицательная позиция американского военно-морского флота служила серьезным препятствием.

Кроме авиации и флота, были в Вашингтоне и другие противники, с которыми армии приходилось бороться. Можно не сомневаться, что некоторые лица, с которыми советовался Рузвельт, употребляли все свое влияние, чтобы сорвать вторжение. Я не могу называть их имен и не знаю их побуждений, но у меня есть косвенные доказательства, что такие люди были. Американский штаб в Англии считал в то время, что неуверенность в Вашингтоне — это карамболь англичан, бьющий нас рикошетом. Я в этом сомневаюсь; в Вашингтоне и без этого всегда достаточно колебаний и неуверенности. Но каковы бы ни были причины, в Соединенных Штатах нашлись влиятельные люди, которые сеяли сомнения и тревогу, и их голоса еще громко звучали за каких-нибудь два месяца до начала вторжения. Только железная воля Рузвельта заставила их умолкнуть.

Теперь, когда все уже позади, легко забыть о том, что в 1943 году и со стороны весьма авторитетных военных кругов не было недостатка в предостережениях. По мнению многих военных специалистов, успешное вторжение в "европейскую крепость" было попросту невозможно. «Джонни-новичков», ратовавших за его осуществление, не только упрекали в наивности и недомыслии, но называли хвастунами… или храбрецами, — это уж зависело от отношения.

Естественная тревога военных о том, осуществимо ли и желательно ли вторжение через Ла-Манш с чисто военной точки зрения, поддерживало англичан в их особой позиции в отношении войны на континенте.

Как во всяком «выигрышном» деле, позицию англичан можно было защищать с многих точек зрения и каждый раз приходить к одному и тому же выводу. Одним из таких аргументов было желание Англии выиграть войну с возможно меньшим количеством жертв, а англичане — и притом вполне искренно считали, что только ценой тяжелых потерь они могут взять штурмом французское побережье и разбить германскую армию. Конечно, каждое государство хотело бы выиграть войну с наименьшей потерей человеческих жизней. Однако желание англичан избежать кровопролития носило специфический характер в соответствии с их особой, чисто английской проблемой. Вот причина, почему англичане так упорно хотели избежать кровопролития: англичане отлично отдают себе отчет в своих политических и экономических неудачах двадцатых-тридцатых годов. Среди мыслящих англичан немало сторонников мнения — и они составляют влиятельный интеллектуальный блок, что эти неудачи являются прямым результатом потерь, понесенных на полях сражений в первую мировую войну. Согласно одному из важнейших и неотъемлемых принципов, на которых зиждется английское понятие о руководстве нацией, аристократия в критические моменты рискует жизнью в боях и проявлением личного мужества сохраняет руководящую роль. Но общественный слой, из которого Англия черпает своих руководителей, чрезвычайно ограничен; принимая во внимание размеры и ресурсы Британской империи, можно сказать, что круг избранных личностей, предназначенных для этой роли и проходящих в Англии соответствующую подготовку, до смешного узок. Идея пополнения рядов аристократии отдельными выходцами из низших и средних классов вполне реальна и плодотворна, но даже и эта компромиссная мера, позволяющая таланту просочиться сквозь общественный фильтр, не меняет положения: группа лиц, от решений которых зависит судьба пятисот пятидесяти миллионов людей, населяющих Британскую империю, — это почти бесконечно-малая величина.