Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

Постепенно становится ясным, что основы рапалльской политики закладывались уже в заключительный период первой мировой войны, когда состоялись первые контакты представителей генерального штаба кайзеровской армии и российской социал-демократии. Именно эти связи, скрепленные щедрой германской финансовой помощью, привели к власти в России правительство В. И. Ленина и помогли ему затем удержаться на плаву.

Теперь уже не вызывает сомнений, что интенсивнейшее советско-германское военное сотрудничество являлось не только «постоянным фактором», «крепчайшей опорой», но, по существу, каркасом всей рапалльской политики, составляя ее суть. Советско-германские военные, или, как их тогда называли, «военно-технические» контакты начались задолго до подписания Рапалльского договора и являлись своеобразным политическим козырем, ориентиром для этих двух держав, оказавшихся на какое-то время на обочине мировой политики. Это сотрудничество было, естественно, обоюдовыгодным. Советской стороне оно помогло создать мощный военно-промышленный комплекс, улучшить вооруженность Красной Армии и квалификацию ее комсостава, а Германии, ограниченной Версальским договором, — осуществлять подготовку военных кадров и производство вооружений. Однако значимость этого сотрудничества выходит далеко за рамки чисто утилитарных интересов военных ведомств.

Интенсивные личные контакты военных руководителей и высших офицеров, а также высокопоставленных дипломатов СССР и Германии создали в обеих странах мощное лобби, выступавшее в поддержку укрепления дружбы между Советским Союзом и Ваймарской Германией. В условиях экономического восстановления Германии за счет западных кредитов и займов (по плану Дауэса от 1924 г. и плану Юнга от 1929 г.), роста прозападных настроений в Германии, именно наличие там просоветского лобби в значительной мере удерживало Германию в русле «восточной ориентации».

В СССР к прогерманскому лобби относилось практически все высшее политическое и военное руководство страны, причем самыми крупными лоббистами были Ленин и Сталин. Именно здесь лежит ключ к пониманию как резкого разрыва «военно-технических» связей в 1933 г., так и не менее резкого и бурного наращивания двустороннего военно-экономического взаимодействия в 1939–1940 г. после подписания 23 августа 1939 г. договора о ненападении, известного как «пакт Молотова — Риббентропа», а также как «пакт Гитлера — Сталина».

Благодаря именно «военно-техническому» сотрудничеству с Германией были заложены основы мощного военно-промышленного комплекса СССР. Советская военная химия, авиация, танко- и судостроение зарождались в результате тесного советско-германского взаимодействия, а также огромного желания советских лидеров создать мощную военную машину. На это в СССР работали и дипломатия, и разведка, и практически весь хозяйственный потенциал страны.

Немецкие специалисты несли с собой образцы высокого профессионализма и производственной культуры. Были, конечно, и неудачи, но причины их скорее крылись в изменении экономической ситуации в СССР, маниакальной подозрительности и провокационных действиях ВЧК/ОГПУ, нежели в недобросовестности германской стороны.

В 1922–1926 гг. была заложена широкая договорно-правовая база двустороннего сотрудничества, происходило становление его параметров. Этот же период явился и пиком в развитии двусторонних отношений. Своеобразным рубежом явились события конца 1926 — начала 1927 гг.: скандал вокруг «Юнкерса» и «гранатная афера».

«Германский Октябрь» 1923 года, «План Дауэса», Локарнские соглашения, прием Германии в Лигу Наций, а также геополитическое положение Германии предопределили ее постепенный отход от односторонней «восточной ориентации». Переориентация Германии с Востока на Запад, являясь своеобразной балансировкой отношений, не означала ее отказа от рапалльской политики, однако упомянутые события определили границы дальнейшего развития германо-советских отношений в 1927–1932 гг. Безусловно, одной из главных причин явились действия Советского Союза и Коминтерна по организации «октябрьского переворота» в Германии в 1923 г. Эти события послужили тревожным звонком для германских политиков. Начался поиск иных союзников, и возглавил его Г. Штреземан. Отношения с СССР из разряда «особых» стали переходить в разряд «обычных», и их «особостью» все более становилось лишь военное сотрудничество.

Политика советской стороны, направленная на удержание Германии в русле «восточной ориентации» путем искусственного поддержания взрывоопасной ситуации, основанной на слепой вражде к Польше, несла смертельный риск для самого существования Ваймарской Республики. Поэтому советские предложения по выработке «совместного подхода к польскому вопросу» (1924–1925 гг.) наталкивались в Берлине на неприятие.