Турция до сих пор проводила политику нейтралитета. Для нее было бы идеальным, если бы Англия и Германия договорились друг с другом. Это надежно гарантировало бы ее от традиционного врага — России. Но чем ближе советские войска приближаются к Балканам и чем больше становится очевидным, что Англия во имя достижения победы все больше и больше входит в фарватер политики большевиков, тем более осложняется положение Турции, так как она не может сохранять нейтралитет одновременно по отношению к Советской России и Англии. Внезапное выступление Турции против держав оси маловероятно...
В том, что в Финляндии и Болгарии внутреннее положение надежно, не может быть сомнения.
В Румынии существуют два мира: энергичная, верная союзническому долгу политика затрудняется двойной политической ориентацией. В этом нужно отдавать себе отчет.
В Венгрии, являющейся феодальным государством старого типа, социальные противоречия обострены еще больше. Поэтому эта страна особенно восприимчива к коммунистическим идеям. Но, кажется, из всех городов Европы меньше всего это осознали в Будапеште. Там живет и пляшет на вулкане разложившаяся, сильно засоренная еврейскими элементами общественная прослойка. Однако в отличие от Италии там осознало эту опасность по крайней мере большинство офицерского состава. Какого-либо политического выхода для Венгрии пока нет.
Япония. Там героический народ ведет решительную борьбу за свое существование точно так же, как и мы. С точки зрения политики и стратегии на Дальнем Востоке в ясном и четком начертании фронтов зияет брешь. Рузвельт и Черчилль хотят, чтобы Россия приняла участие в борьбе против Японии. С чисто военной точки зрения мы приветствовали бы, если бы маньчжурские армии двинулись через Амур или на Владивосток. Но в этой части оба азиатских государства затыкают уши и не слушают манящего пения сирен, раздающегося с Запада. Причина этого заключается не только в дополнительном военном бремени, которое в результате пришлось бы взять на себя обоим государствам, а, очевидно, также и в соображениях политического порядка. Действительно, зачем Японии начинать войну против России, пока ясно, что во Владивостоке не может появиться американо-английская военно-воздушная база и когда на далеких горизонтах начинает вырисовываться конфликт между западными державами и Советской Россией.
Я покидаю скользкую почву политики и обращаюсь к проблемам, которые стоят и будут стоять в ближайшее время перед высшим военным руководством. Мы ведем борьбу на внутренней линии; это значит, что мы в состоянии перебрасывать крупные силы с одного театра войны на другой в значительно более короткое время, нежели наши противники, ведущие борьбу на внешней линии. Во время войны 1914—1918 гг. мы смогли добиться больших успехов на Востоке и в Италии в 1917 г. благодаря умелому использованию внутренней линии. Сегодня это оперативное преимущество, состоящее в использовании внутренней линии, проявляется не в такой мере, ибо противник в настоящее время настолько силен на всех фронтах, что мы, несмотря на наличие более коротких коммуникаций, вряд ли в состоянии добиться большего, нежели местного превосходства. Положение может измениться, если англосаксы попытаются, кроме Италии, создать еще второй или третий фронт. Самая трудная задача, стоящая в настоящее время перед командованием,— так распределить силы на всех театрах войны, чтобы мы могли быть достаточно сильными там, где противник будет наносить новые удары. При этом следует учесть, что мы не в состоянии в течение короткого времени перебросить подкрепление на Юго-Восток, в Финляндию и Норвегию, так как для этого технических средств нет. Мы овладели передовыми позициями в Финляндии, Норвегии, Дании, на Западе, в Италии и на Юго-Востоке, чтобы сохранить жизнеспособность, основное ядро Германии. Причины, заставившие нас овладеть ими, заставляют нас удерживать их и сегодня, когда вследствие своего превосходства вражеская авиация наносит тяжелые удары по центру Германии. Без определенного минимума сил это сделать невозможно.