Совершенно замечательная вещь

На следующее утро федеральное правительство объявило, что закроет территорию вокруг всех Карлов в США под очень расплывчатым предлогом, мол, какие-то проблемы с общественным здравоохранением. Весь квартал должны были оцепить. Правительство обещало компенсировать убытки всем предприятиям. Передвигаться по кварталу теперь могли только те, кто здесь жил (включая и меня, ура).

Однако они не спешили подтверждать, что Карл инопланетянин.

Тем не менее это вызвало огромный всплеск спекуляций, и, поскольку экспертом по Карлу была я, мои соцсети взрывались каждый раз, когда я что-либо сообщала о ситуации, пусть даже какой-то полубред. Я хранила спокойствие и аккуратно намекала, мол, знаю больше, чем все остальные, хотя на тот момент уже выложила все карты… все мои любимые и ужасающие карты. Совет: если у вас есть карты вроде тех, что были у меня, вам, вероятно, следует вести себя с ними осторожнее.

Но внезапно из ниоткуда на меня свалились новые козыри.

Тем утром ко мне пришел Робин, чтобы помочь разобраться, почему я должна создать корпорацию. Всему виной налоги, ответственность, страховка и ипотека, короче, все, что я так ненавидела. Я напевала себе под нос, буквально пытаясь не думать ни о чем другом, а Робин вдруг замолчал и уставился на меня так, что я покраснела.

– Где ты слышала эту песню? – спросил он. Как странно. Робин так старался не выходить за рамки профессиональных отношений. Я даже слегка опешила, что он задал вопрос не по работе.

– Честно? Кажется, во сне привязалась. Странно, да?

Теперь Робин посмотрел на меня так, что я практически вспыхнула.

– Ты в порядке?

– Расскажи об этом сне, пожалуйста.

– Ну, он странный. Уже четвертый раз снится. Я в холле какого-то модного офисного здания…

– …за стойкой робот, а на фоне звучит странная назойливая песенка, та самая, которую ты сейчас напевала.

– Откуда ты знаешь?

– Я сам его уже несколько дней вижу. Каждый раз, как пытаюсь заговорить с роботом…

– …он просит пароль, и, если у тебя никакого пароля нет, ты просыпаешься, – закончила уже я.

– Если никакого нет?

– Да! – радостно воскликнула я. Я знала больше, чем Робин. – Во сне я разгадала ребус и получила пароль. Вернулась к роботу и ушла, напевая: «Шесть, семь, шесть, четыре, пять, F, ноль, ноль, четыре, D, шесть, один, семь, четыре».

– Это… – Ему не было нужды договаривать.

– Энди и Миранда! – вспомнила я.

– Что?

– Энди напевал ту мелодию, когда мы были в Лос-Анджелесе, – пояснила я, уже хватая телефон. После второго сигнала приятель ответил.

– Эйприл?

– Подожди, я сейчас добавлю Миранду.

– Да? – отозвалась уже она.

– Эй, ребята, вам когда-нибудь снился сон, где вы в вестибюле модного офисного здания, за стойкой робот, он спрашивает у вас пароль и звучит назойливая музыка?

Стало очень тихо.

– Это… – начала Миранда.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Энди сказал:

– Эйприл…

Я молчала, пока они переваривали информацию.

– Ну и хрень, – наконец заключил Энди.

– Вам обоим это снилось.

– Да, – одновременно ответили они.

Повисла долгая пауза, а я разрывалась между восторгом и страхом.

– Я включила громкую связь, рядом Робин. Он тоже видел этот сон. Кто-нибудь пытался пройти мимо стойки?

Нет, не пытались. Я рассказала им о ребусе, о странной последовательности цифр и букв.

– Мне сейчас резко захотелось уснуть, – признался Энди.

– Эйприл, ты еще раз этот код не повторишь? – Через микрофон голос Миранды казался таким тоненьким.

– Шесть, семь, шесть, четыре, пять, F, ноль, ноль, четыре, D, шесть, один, семь, четыре. – Последовательность так застряла в голове, что я выпалила ее на одном дыхании.

– Похоже на гекс.

– Ладно, а что это? – спросил Робин.

– Шестнадцатеричный формат. Наша привычная система счисления – десятичная. У шестнадцатеричной целочисленное основание шестнадцать. В компьютерном программировании каждое число от девяти до шестнадцати представлено буквой. То есть ноль, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, A, B, C, D, E, F.

– Что?

– Не очень легко объяснить, – ответила она. – Это один из самых простых способов общения компьютеров. Он удобнее, потому что шестнадцать – это два в четвертой степени, а компьютеры говорят только на двоичной.

– Все еще ничего не понятно, но мы тебе верим, – сказал Энди.

– Ладно, думаю, есть вопрос поважнее: его видим только мы? – спросила я.

– Кто сейчас самый уставший? – спросил Робин.

– Наверное, Эйприл, – сказала Миранда, одновременно с Энди.

– Я? – вместе с ними предположила я.

– Ладно, вопрос был глупый. Эйприл, ты поспать сейчас можешь?

– В любой момент.

– Хорошо, вот и постарайся. Посмотри, что еще сможешь узнать. Мы пока проведем исследования и посмотрим, кому еще явился этот сон и что он значит. Все это просто-таки невероятно.

– Согласна, ничего вероятного тут нет, – поддакнула Миранда.

– И все же! – вставил Энди.

– Ладно, иду спать! Всем удачи!

* * *