Совершенное оружие

Бритвенно острые шипы, пронизывали буквально всё тело, упорно отказывашегося умирать парня. Они шили сквозь его кишки, лёгкие, сердце, глаза, и даже, мозг. Но несмотря на всё это окровавленные, покрытые быстро срастающимися воедино лохмотьями кожи, ноги дергались, пытаясь нащупать опору для рывка, а грудь с оголенными рёбрами, сквозь дыры, между которыми было видно вспоротое сердце, продолжала мерно вздыматься в такт ровному дыханию.

Хороший боевой дух. А если так?

Шипы потеряли твердость, став куда больше походить на текущие по воздуху ручейки жидкости, нежели на причудливые алые кристаллы коими были всего секунду назад, немного провисли, после чего я сделал шаг вперед, заключая изодранное тело противника в крепкие объятья, одновременно с этим из пор моей кожи вылетают тысячи тончайших практически невидимых нитей опутывающих Йормата с ног до головы. Секунду ничего не происходит, а затем они резко втягиваются назад, разрезая всё на своём пути.

К моим ногам падет, скатившись по тончайшей кристаллической корке, полностью покрывающей мою кожу и одежду, жидкая кашица, назвать которую фаршем не поворачивается язык. Это куда больше похоже на воняющий железом суп пюре, неравномерного розовато-бордово-бурого цвета.

Сам же я, не спеша, отхожу назад, наблюдая, как из этой жижи буквально на глазах, формируется скелет, затем он обрастает внутренними органами мышцами, кожей, и вот ещё до того, как мне удаётся закончить двадцатый шаг, с пола поднимается, совершенно целый Йормат с мечом в руках, уже готовый сорваться в новую атаку.

— Неплохая стойкость — Нервы у него на месте, видел пока он висел на кольях, с общей чувствительностью, учитывая безумную регенерацию, должно быть, даже лучше чем у обычного человека. Представляю, сколько адской боли перенес этот парень, чтобы научиться настолько хорошо её игнорировать.

Тем временем Йормат вновь сорвался в атаку, начав быстро сокращать дистанцию между нами. Я же вновь позволяю ему подойти почти вплотную, как и в прошлый раз встречая противника выстрелившим в лицо шипом. Парень вновь уходит влево, но в отличие от прошлого раза, вместо того чтобы сразу опустить ногу для толчка, делает молниеносный взмах мечом, рассекая практически невидимую нить, после чего сразу же пригибается к земле, пропуская над головой, острие изогнувшегося шипа. Снова делает рывок ко мне, после чего, не пройдя и шага резко тормозит, вонзив лезвие сияющего оружия в пол, замерев буквально в нескольких миллиметрах от зазубренных, кровавых копий. Делает взмах клинком, быстрый настолько, что я с трудом успеваю убрать свои иглы, с пути смертоносного клинка.

Если подставлюсь, сразу же лишусь пары литров своей драгоценной крови.

Йормат же заметив легкий испуг на моем лице, делает последний рывок в мою сторону, продолжая при этом бешено вращать клинком, не давая достать себя щупальцам. В последний момент, когда от острия сияющего меча до моего горла остаются считанные сантиметры, его глаза расширяются. Кажется, он наконец заметил, сотни лесок, натянутых между “испуганно” разведенными в стороны кровавыми щупальцами. Да большую их часть он успел рассечь своим страшным оружием, но даже тех, что остались, было вполне достаточно, чтобы разрезать летящее по инерции тело парня на аккуратные, практически ровные кубики. В то время как я просто слегка наклонил корпус в сторону, пропуская пролетающую мимо мясную нарезку. Которая, впрочем, сразу же как только коснулась пола, начала собираться в единое целое.

— Никогда не верь лицу противника. Если его оставили открытым, то, скорее всего, именно для того, чтобы отвлечь тебя в последний момент — Произнёс я когда, конструктор окончательно собрался, одновременно с этим покрывая своё лицо, гладкой зеркальной маской, из кристаллизованной крови, на которой не было никаких черт лица кроме двух зияющих чернотой, провалов пустых глазниц.

*****************************************************************************************************

Не знаю сколько это продолжалось. Йормат раз за разом бросался в атаку, пытаясь достать клинком до моего горла. Я же раз за разом отрубал ему конечности, разрывал на куски, перемалывал в фарш, пронзал внутренности, дробил кости, превращая в безвольный кусок мяса. И раз за разом мой противник вновь вставал на ноги, подхватывал меч, а затем без единой эмоции на лице бросался в новую, самоубийственную атаку, замыкая безумный цикл.

Но кое-что всё же менялось. Он учился. Учился с поистине невероятной скоростью. Запоминая каждый мой приём, каждое моё движение, после чего мгновенно вырабатывал против них оптимальную тактику, ни разу больше не позволяя достать себя, уже использованной ранее атакой. Поэтому, если вначале мне удавалось, остановить его буквально за секунду, сейчас он мог держаться в десять пятнадцать раз больше. Возможно, спустя ещё пару сотен попыток мне даже начнёт становиться интересно.