Совершенное сияние недвижимости

Это немного сюрреалистично: с одной стороны, струящееся Сознание, каким-то образом притворяющееся, что забыло, кто оно, а с другой — вполне очевидно, кто оно. Сновидению не хватает убедительности, правдоподобия, так что постоянно присутствует чувство удивления: неужели никто не видит, насколько обманчива и фальшива вся эта иллюзорная реальность? В ней полным-полно дыр, полно подсказок. Она обнаруживает всю непоследовательность и отсутствие составных частей, что свойственно любому сновидению. Много раз на дню случаются моменты, предоставляемые бесплатно, срывающие сновидческий покров, но никто не видит этого, потому что все, подчиняясь обусловленности, сами «латают дыры» там, где в противном случае это могло бы привести к разрушению всего карточного домика. «Вы видели это? Нет, я тоже не видел». «Что это было? Ах да, конечно, ничего. Там ничего и не могло быть». Это конечно безумие, но здесь есть определённая логика, даже не лишённая привлекательности.

Разница между пробуждённостью и непробуждённостью столь невероятно тонка, что трудно сказать, существует ли она вообще. Если использовать несколько странноватый образ, то всё, что здесь требуется, это лишь крошечный сдвиг в сознании, метафорический сдвиг ума в сторону от того, где он находится, на практически незаметное расстояние; и этот сдвиг, этот хлопок будет достаточным для изменения восприятия в той степени, чтобы всё стало видимым так, как оно есть. Крошечный, настолько крошечный, что практически ничего не требуется. Я называю это «фазовым сдвигом», возможно, потому что слишком часто смотрю «Стар Трек». Всё остаётся, как оно есть, только восприятие переходит в фазу того, Что Есть. Что изменилось? Ничего — столь минимальный сдвиг здесь требуется.

Другая аналогия. Допустим, вам приснился сон, или у вас было видение, и в этом видении всё было струящимся светом. Всё, что есть, — это только струящийся свет. Часть этого струящегося света превращается в стул, на который вы в свою очередь садитесь. Затем струящийся свет принимает вид человека, который говорит: «Я хочу быть способным пробудиться и увидеть свет». Вы смотрите на этот свет, образующий эту человеческую форму, и говорите: «Но то, чем ты являешься, это же и есть струящийся свет». Струящийся свет отвечает: «Нет, мне так не кажется, я этого не ощущаю. Я чувствую себя в темноте, одиноким и страдающим от боли. Покажи мне, как мне увидеть тот свет, о котором ты говоришь». Тем временем струящийся свет, образующий эту человеческую форму, практически ослепляет вас своей красотой и сиянием, и всё, что вы можете подумать, это «что, чёрт возьми, здесь вообще происходит?»

Когда вещи видятся таким образом, порой нелегко постоянно помнить о том, что с точки зрения сновидческих персонажей брешь эта не столь бесконечно мала; скорее, она бесконечно огромна. Но очевидно и то, что в этом нет необходимости.

Это похоже на то, как если бы вы, допустим, только что вступили на небеса. Совершенство, красота, чудо, свобода, блаженство, изобилие, любовь, всё, о чём вы только способны помыслить. Удивительно. Сердце ваше поёт. Но тут в углу вы замечаете маленький жалкий персонаж, свернувшийся эмбрионом и закрывший глаза рукой, прижимающий к себе несколько своих грязных, сломанных пожитков и что-то бормочущий себе под нос. Вы подходите и пытаетесь заговорить с ним: «Эй, дружище, эй, открой глаза, посмотри вокруг, посмотри, где ты находишься». Он посылает вам проклятия, отворачивается, накрывается своим пальто и продолжает бормотать. Вы делаете вторую попытку: «Эй, слушай, приятель, посмотри: всё в порядке! Взгляни, брось всё это барахло, оно не нужно тебе, здесь всё есть, прекрасные вещи, всё, что ты хочешь». Тут он внезапно кидается на вас с криками: «Отвяжись от меня, не трогай мои вещи!» Это не вызывает симпатии, это вызывает жалость.

Странность в случае персонажей «духовные искатели», тех, кто твердит о желании пробудиться, заключается в том, что, говоря это, они одновременно, и совершенно не понимая того, тратят большую часть своего времени и энергии на самую активную деятельность, на какую только способны, чтобы помешать этому случиться. Серьёзно. Вы думаете, я утрирую, но это не так. Искатели рассуждают о пробуждении, о просветлении, но практически все они понятия не имеют, о чём говорят. Они рассуждают об этом как о чём-то таком, что могут получить, к чему могут прийти, «достичь», что изменит их и их переживание жизни. Очевидно, что на каком-то этапе своего пути эти сновидческие персонажи впитали в себя сновидческие идеи «пробуждения», вероятно, подразумевающие некий сдвиг в сновидении, но совершенно явно ничего общего не имеющие с подлинным пробуждением, которое неизменно будет означать, что и сон, и сами они прекратят своё существование.

Поиск начинается с индивидуума и заканчивается полным уничтожением индивидуума.

Рамеш