Совершенные. Противостояние

– Понятия не имею. Может, пару часов. Сегодня не видела… это хорошо.

– Но он должен был приехать за мной. Что происходит? Где Трой?!

Я огляделась по сторонам. Обстановка была незнакомой – маленькое помещение, в котором было сумеречно и пахло лекарствами. На деревянном столе у противоположной стены стояла настольная лампа, тускло освещающая комнату, на стене – плотные шторы, не позволяющие уличному свету просачиваться в эту тюрьму. Сейчас я стала ощущать себя, понимая и вспоминая все недавние события. Я перевела взгляд на собеседника. Кто этот парень? Он спрашивает про Кайла. Значит, это… Маркус, кажется. А я, наверное, в новой лаборатории.

– Где Трой? – я повторила вопрос.

– Ушел. Оставил тебя здесь со мной и исчез.

– Кайлу нужно срочно позвонить. Он наверняка ищет меня.

– Давай, звони.

Я пошарила по карманам.

– Где же он?!

И тут же вспомнила – телефон так и остался лежать в спальне среди моих вещей, если конечно Трой не забрал его.

– Звони ты, у меня нет мобильника.

– У меня его тоже нет. Джон забрал, как только мы запустили формулу.

– Да, Кайл беспокоился, что тебя перевели в новое место, и он не мог связаться с тобой. Он в опасности.

– Серьезно, мисс проницательность?! – с издевкой хохотнул Маркус и злобно уставился на меня, – Если бы не ты, ему бы, возможно, не угрожало ничего. Но нет же, связался.

Я потерла затекшие руки и ноги, медленно поднялась и процедила:

– Я тут вообще ни при чем! Если бы он не был приставлен к нам с Троем надзирателем! – и тут я внезапно задумалась и тон мой изменился: – Что Джон пообещал вам за эту работу? Почему вы стали служить этому чудовищу?

Маркус, чуть запрокинув голову, смотрел на меня сверху вниз, будто оценивая, стоит ли говорить со мной на столь личные темы.

– Деньги. Джон обещал платить.

Было заметно, что блондин напряжен. Вдруг он тяжело вздохнул, сел на диван и схватился обеими руками за голову и тихо произнес:

– Наша с Кайлом мать была тяжело больна. У нее диагностировали опухоль мозга. Кайл не знал, я старался защитить его от таких новостей. После смерти отца он ушел в себя, долгое время был нелюдим, потом его изоляция сменилась радужными истериками, я не мог делить с ним очередное горе, берег его психику как мог. Это точно сломало бы его окончательно. Я тогда работал в медицинском центре Лос-Анджелеса, и самые светлые умы, именитые профессоры и врачи от Бога пытались найти способ, как помочь матери, но безуспешно, – Маркус вновь вздохнул. – А потом появился Джон. Он представился профессором нейрофизиологии, чьим-то знакомым, якобы узнавшем о нашей беде, и, конечно же, пообещал помочь. Я был в отчаянии и не мог соображать трезво, даже справок о нем не навел. Маму он действительно осмотрел, диагноз подтвердил, принес через пару дней какие-то флаконы и рекомендовал делать инъекции.

Я молча слушала эту историю, понимая, чем она закончится. Мне стало жаль Маркуса. И Кайла.

– Я незамедлительно приступил к лечению. И маме стало лучше, изменились показатели крови, появился аппетит, ушли сильные боли. Я не знал, как благодарить чудесного спасителя. Зато он знал.

Маркус взъерошил волосы и посмотрел на меня. Как в этих движениях он был похож на брата.

– Он предложил работать на него. Знал, что я прекрасно разбираюсь в синтезе некоторых необходимых веществ для новой сыворотки, нашел все в моих научных трудах. Подготовился, говнюк, – Маркус печально улыбнулся и продолжил, – Переезд был необходим. Лаборатория была создана им и еще несколькими уцелевшими после взрыва учеными на другом конце континента – в Бостоне. Я принял предложение, но с одним лишь условием – мне необходимо было помогать брату и матери. Но и здесь Джон подсуетился – предложил взять Кайла с собой, а матери нанять сиделку. Я согласился. Мы с Кайлом уехали в Бостон, где собственно узнали о создании формулы. Отступать было поздно. Да и братец был в восторге от идеи. В начале. И был готов этой самой идее служить. Я же считал и считаю это порабощением мира!

Маркус перевел дух. Было заметно, что с каждым произнесенным словом он будто сбрасывал тяжкую ношу.

– Вскоре из Лос-Анджелеса на мое имя пришло письмо из медицинского центра – мама умерла. Кайл вновь ничего не узнал. Мы уже были связаны по рукам и ногам – Джон обещал каждому из нас, что убьет другого в случае попытки сбежать. Я лишь попросил отпустить меня на похороны. Под присмотром шавок Джона я уехал на пару дней и вернулся. По моему возвращению Джон сообщил о переезде лаборатории в пригород Сиэтла, но сам пока туда не собирался. Все дело в том, что в тот день из комы вышел один парень, там же, в секретной лаборатории в Бостоне. Это был Трой. Тогда уже было ясно, что он потерял память. Парню наплели историю о его жизни, назвали Аланом и привезли в Сиэтл, помогли с поступлением, обеспечили жильем и работой. Тогда же к нему приставили Кайла и потребовали от него детальный отчет о каждом прожитом дне отпрыска Джона. Ну а дальше ты знаешь эту историю лучше меня.

Маркус вздохнул в очередной раз. Я присела рядом и уставилась прямо перед собой.