Совершенный изъян

Алла сидела в коридоре, напротив кофейного автомата. Она обнимала ладонями пластиковый стаканчик с кофе, но пара уже не было, коричневатая пенка сошла, и кофе превратился в холодную чёрную жижу, похожую на отработанное масло. Алла, судя по всему, не сделала ни глотка.

– Ты всё? – спросил Пётр.

Алла улыбнулась и кивнула.

– Давно уж. Долго тебя там промариновали. – Она сделала глоток, поморщилась и поставила стаканчик на скамейку. – Проводишь до трубы?

Они молча вышли из отделения. Хлопнула за спиной тяжёлая дверь, Пётр вздрогнул.

На улице светало.

Солнце скрывала плотная пелена облаков, и казалось, что над домами происходит химическая реакция пара, света и снега. Рваные истошно-жёлтые полосы перетекали в густо-оранжевый, а затем и в багровый, который отражался в затемнённых окнах муниципальных домов.

Со стороны восхода налетел резкий колючий ветер, и Алла подняла меховой воротник искусственной шубки. Петра холод не беспокоил. После духоты в отделении, когда в лёгких оседала свинцовая пыль, дышать на улице было приятно до головокружения.

Алле явно не терпелось о чём-то спросить. Несколько раз она резко вздыхала, но так и не решилась начать разговор. Когда здание отделения скрылось за поворотом, Пётр сказал, глядя в сторону, ни к кому обращаясь:

– Безумный день!

И Алла схватила его за плечо.

– Что теперь будет-то? Виктора сняли со всех смен! Я думала, и тебя…

– Меня тоже снимут. А вот чего дальше – неясно.

– Виктор – полный кретин! Как так можно! Когда он успел-то? Нормальные вроде приехали.

– Я и сам не знаю, когда успел. Вообще впервые его таким видел. Он приложился несколько раз, конечно, но не так уж и много выпил.

– И что теперь?

Они остановились на светофоре – по привычке, ведь машин не было. Петру захотелось сказать что-то воодушевляющее. Но он не смог придумать что.

– Не знаю. – Он покачал головой. – Они по ходу хотят всё на Вика свалить.

– Как? – Алла отпустила его руку.

– Да как-как…

Пётр, не дожидаясь, пока загорится зелёный, зашагал на другую сторону улицы. Алла заспешила за ним.

– Паренёк был жив, – сказал Пётр. – Вик по пьяни решил его палкой приложить. Непредумышленное убийство. У них всё отлично сходится. И ещё та девчонка с шунтом, которой мы мозги спалили…

– Но ведь это, – Алла догнала Петра, часто вздыхая от волнения, – не правда?

Она замолчала, ожидая ответа.

– Конечно, неправда! Я сказал, что таких показаний давать не буду. Поэтому и меня наверняка отстранят.

– Так и что теперь делать?

– А что теперь делать? – нахмурился Пётр. – Чего тут вообще можно сделать?

16

Киоск с переливающейся трёхцветной вывеской работал. Пётр взял бутылку подешевле и, сунув её в карман куртки, зашагал по направлению к дому, придерживая локтем, чтобы та не выпала из кармана.

За спиной послышались вопли сирены.

Пётр обернулся и увидел фургон – такой же, как у них с Виком. Фургон пронёсся по пустой дороге, нервно притормозил у перекрёстка, засвистел шинами и повернул, опасно завалившись на бок. На секунду Пётр представил, что это он сейчас сидит в том фургоне, Вик за рулём, они включили давно отказавшую сирену и несутся в отделение, чтобы доставить выжившего – единственного живого человека, которого они нашли за кольцом.

Пётр усмехнулся, поправил в кармане бутылку и – пошёл домой.

Пить он не собирался. Киоск с трёхцветной вывеской был неподалеку от трубы, и он заглянул туда по привычке, купить чего-нибудь впрок. Но дома, раздевшись – снова начали топить, – он присел на кухоньке, открыл пищевой брикет и плеснул немного водки в стакан.

– Эх, Вик… – пробормотал Пётр и посмотрел в окно, на серый замёрзший город.

Казалось, вопль полицейской сирены ещё доносится из глубины улицы, как эхо.

– Вик! – Пётр выдохнул и осушил стакан. – Ты – мудак!

И тут же подумал, что, если бы Вик не устроил пьяное представление в отделении, разговор с Краем всё равно бы состоялся.

Ничего нельзя было изменить.

Пётр налил ещё, но пить не торопился. Он принёс из гостиной дзынь и положил его рядом с бутылкой. Дзынь теперь напоминал пыточное устройство, которое используют на допросах, чтобы выбивать из задержанных показания.

– Вик, Вик… – повторил Пётр, глядя в стакан.

Он снова выпил водку залпом и откинулся на спинку стула. Китайское пойло прямиком попало в жилы и разошлось огнём по всему телу. Пётр подумал, что может сидеть на тесной кухоньке до скончания времён. Бутылка никогда не закончится, восполняясь из ничего, как в виртуальной реальности, его никто не побеспокоит, его не станут искать, когда он не придёт на смену – ведь все его смены скоро отменят. Он нужен не больше, чем те трупы, которые они запаковывают в чёрные пластиковые мешки.

Пётр надел дзынь и, уже включив его – всё мгновенно закрасилось синим, – вспомнил о кристалле. Вышел в гостиную, но нашёл только стакан с остывшей водой. Он искал кристалл и в спальне, и на кухне, и даже в маленькой комнатке, куда обычно не заходил, потому что там пахло, как в квартирах, где кто-то недавно умер.