Совершенный изьян

Он вёл, вцепившись обеими руками в руль, хотя обычно вращал баранку двумя пальцами.

— А чего врачи? Смысл? Больше спать, меньше пить. Меньше этого, мать его, стресса.

Пётр усмехнулся. Вик кивнул.

— Меньше пить — нормальный ваще совет.

— Уж извини. Сам-то вчера…

Пётр схватил с приборной панели пачку. Дрожь в руках унялась, но закурить он не решался.

— Не кури, — сказал Вик.

Пётр молча спрятал пачку в куртку, чтобы та не маячила перед глазами.

— Дай лучше глотнуть малость!

— Нет уж! Хрен тебе! Веди давай!

— Да и хер с тобой! Обойдусь без ракетного топлива!

— Обычная китайская водка.

Пётр посмотрел в окно. Все дома на улице были чёрные, электричество по расписанию давно отключили, но хотя бы работало освещение дорог. Редкие фонарные столбы почему-то напоминали сигнальные вышки — реле для передачи световых сигналов в темноту. Фары фургона выхватывали из сумрака узкие островки обледенелого тротуара и голые бетонные стены с вычурно нарисованными иероглифами.

— Тяжёлый год просто, — сказал Пётр. — Тяжёлая осень.

— И не говори, бля! Для сентября па́дали многовато. Скорей бы уж тот сортир убрали на хер из патруля!

— А чего, собираются?

— Давно! Там уже не город ни хуя, а…

— Мёртвый город.

— Мёртвый, да! А мёртвое есть мёртвое.

Они въехали в тёмный квартал. Вик сбросил скорость, недовольно всматриваясь в выщербленное полотно дороги. Пётр вытащил из кармана чёрную метку — страшно хотелось курить, нужно было хоть чем-то занять руки.

— Отдашь мне пото́м, — зевнул Вик. — Я же их сдаю.

— А чего там? Образец крови или чего?

— Ты уже спрашивал. Не знаю. Образец крови там или чё.

— Странная штука.

— Странная. А ничё больше тебе странным… — Вик кашлянул, поперхнувшись словами.

— Раньше жетонов этих не было, насколько я помню.

— Да как раньше… — Лоб у Вика собрался складками. — Я когда ток в эска́ пришёл, их уже вводили. Проще с ними. Как-то там херня эта хитро называется… Заключение о смерти, вот! Зос. Хотя… Чёрная метка, она, блядь, и есть чёрная метка.

— Ясно.

— Тут много ерунды всякой, ещё привыкнешь. Я за пять лет научился не замечать.

— Ерунды? Вроде этой твоей палки?

Вик поёжился и промолчал. В конце проспекта показались огни. Вик выключил дальний, и фургон тут же подпрыгнул на скрывшейся в темноте ямке — так, что Пётр чуть не ударился головой о стекло.

— Бля, извини!

— И как эта колымага ещё ездит!

Они выехали на соседнюю улицу и затормозили на светофоре — первом работающем из всех, которые попадались им по пути. Третье кольцо было уже близко.

Через дорогу, недоверчиво озираясь на остановившийся фургон, пролетели два подростка — оба в бесформенных дутых куртках раздражающе ярких цветов.

— И чё эти блядушата тут в такое время лазят? — проворчал Вик. — Надо бы отловить их да документики проверить! Не хошь размяться, кстати?

Он подмигнул Петру. Пётр не ответил.

— Ладно, ладно, ты ж больной у нас! Отдыхай! Мы свою норму на сегодня уже выполнили и перевыполнили на хер!

Вик ткнул большим пальцем в переборку кабины, за которой лежали три пластиковых мешка.

— Чего зимой-то будет, если уже такое творится? — вздохнул Пётр.

— Чё зимой будет, узнаем зимой! Может, нам повезло так сёдня.

Светофор моргнул, и фургон тронулся.

— Кстати, а ты чё там подобрал-то?

— Не знаю, херню какую-то…

Пётр вытащил из кармана кристалл и пару секунд смотрел на стиснутый кулак, прежде чем раскрыть ладонь. Через кабину пронёсся синий отблеск от блуждающего в ночи огонька. Кристалл. Теперь было видно, что внутри камня, как врождённый изъян, протянулась длинная трещина.

— Дай-ка!

Вик выхватил кристалл у Петра.

— Это карта памяти такая? — спросил Пётр.

— Вроде того. Модная хрень. Дорогая, кстати, вещичка. Хотя для соски с шунтом… — Вик осклабился. — На, держи! Камешек треснул, так что толку от него теперь мало. Но будет тебе сувенир.

Они подъехали к пропускному пункту. Угловатая рама, возвышающаяся над дорогой, была похожа на металлический остов недостроенного здания. Считывающий луч скользнул по номерам, и широкие блокираторы, торчащие из растресканного асфальта, медленно опустились.

— Вот и третье, — сказал Пётр. — Быстро сегодня.

— Ага, мне тоже этот маршрут побольше нравится.

Они выехали на многополосную дорогу. Света стало больше. На обочине, один через два, горели фонарные столбы, тонкие и высокие, как спицы. Асфальт на автостраде тщательно залатали — неровными заплатами, напоминающими чернильные кляксы, — и фургон больше не подбрасывало на рытвинах.

Вик опять вёл, не напрягаясь, лишь слегка придерживая у основания руль.

— Чего это всё-таки было? — не выдержал Пётр.

— Ты о чём?

— А то не понимаешь!

— Да не знаю я! — Плечи у Вика дрогнули, как от холода. — Слышал, бывает там всякое, конвульсии такие вроде как. Пальцы у мертвяка подёргиваются, а его уж хоронить пора. Но чтоб прям такое… И чё в отчёте писать — неясно. Как бы нас в дурку с такими отчётами не упекли!

— А правда, чего писать будем? Ты же ей все мозги этой палкой выжег! Чего за палка-то, кстати?

— Старый, — Вик кашлянул, — реквизит.

— Но как это возможно? Она же окоченелая была! Как такое…