Совершенный изьян

Ещё одна комната.

Из разбитого Катей окна сквозило холодом. Под ногами хрустели выцветшие обёртки от пищевых батончиков.

Ничего.

Пётр вернулся в предыдущую комнату и осторожно приблизился к трупу, словно боялся, что тот сейчас забьётся в посмертных конвульсиях. Глаза у мертвеца были закрыты, и лицо — его или её, — выглядело умиротворённым, несмотря на посеревшую кожу и трупные пятна. Человек не страдал. Тело просто перестало функционировать, безболезненно и быстро, как отключившийся механизм.

Пётр не сразу заметил тоненькую полоску от кровавой слезы, засохшую на щеке. На открытой шее, под тёмным, похожим на фингал пятном, проступала татуировка в виде двух перекрещенных линий.

Шунт.

Пинг опять встревоженно задрожал:

«Не ожидала от тебя такого».

Спустя пару секунд прилетело ещё одно сообщение:

«Не буду тебя прикрывать».

— Да по хер, — проговорил Пётр.

Стоящий в квартире смрад неожиданно перестал мешать. Пётр больше не прикрывался рукавом.

Внезапно он дёрнулся, вспомнив о чём-то, и принялся внимательно осматривать стены. Подсвечивал их пингом, проводил по шелушащимся, как кожа, обоям руками — будто искал скрытый способ активировать нарисованный портал.

Ничего.

Пётр выругался, встал у заклеенного окна и отодрал тонкую полоску бумаги. Получилась вытянутая, как шрам, прореха, из которой садило холодной синевой. Туманный город в окне был похож на изображение на старом экране, подёрнутое шумом от помех. Пётр опирался о расшатанный подоконник, и тот опасно поскрипывал под его весом. Пётр опустил голову. Свет пинга скользнул вслед за его взглядом.

Пятно крови.

Пётр присел на корточки, наслюнявил указательный палец и коснулся тёмной кляксы в углу подоконника. Свет из рваной полосы на окне лился, как из пореза. Пётр поднёс палец к лицу и почувствовал спиной какое-то холодное движение. Он резко развернулся и осветил труп у стены. Мертвец не ожил — он всё так же сидел, блаженно прикрыв глаза. Пётр подошёл к нему и потянул его за лацканы пальто. Тело, нехотя отлипнув от стены, подалось вперёд. Шея сдвинулась, словно мертвец, едва отошедший от электрического транса, попытался поднять гниющую голову.

Пётр стянул с него шапку.

И в этот момент бесполый труп превратился в молоденькую девушку с длинными светлыми волосами. Она была красива. Тонкие черты лица, маленький носик, синие, точно в дань бессмысленной моде, губы.

На затылке виднелось уродливое тёмное пятно, из которого торчали почерневшие от запёкшейся крови волосы. Пётр несколько раз моргнул, и пятно исчезло.

Внезапно в нос ему ударила тошнотворная вонь. Он насилу сдержал тошноту и, отпихнув от себя мёртвое тело, выбежал из квартиры.

На улице — закурил. Ледяной воздух, без единого запаха, раздирал лёгкие. Фургон у разбитого паркомата настороженно подвывал.

Пётр набрал номер диспетчерской. Гудки. Через несколько секунд — усталый голос Аллы:

— Два двенадцать. Слушаю.

— Извини, — начал Пётр, — я…

— Да пошёл ты на хуй!

— Ладно! Можешь вешать на меня всех собак! Я реально виноват! Машина будет через двадцать минут, полчаса максимум. И ещё, я тут…

— Да что ещё?

— Тут опять шестнадцать ноль два. И труп, похоже, с шунтом. Это за кольцом, заброшенная квартира. Случайно наткнулся, мне…

— Да оставь ты его на хер! — Голос Аллы срывался на визг. — Мне нужна машина, слышишь, а не ещё один труп! Через десять минут! Десять минут, слышишь, бля…

Пётр отключился.

3.22

— Опять эта «Радуга», — сказал Пётр.

Катя выбрала то же самое место — рядом с похожим на безумный лабиринт иероглифом, — где они сидели в прошлый раз. Она уже потягивала синий коктейль.

— Давай, закажи себе чего-нибудь.

— Не сегодня.

— Так что? Что у тебя такого срочного?

— Порталы… Ты в курсе, что происходит?

— И получше тебя! Мне Митя всё рассказал. Я уже третий день в оффе. Ты хоть представляешь, каково это?

— Любимой игрушки лишили? Придумай уж себе какое-нибудь занятие на денёк-другой.

— Ты закончил? Это всё, ради чего ты меня вызвонил?

— Не всё. Нам нужно поговорить.

Над танцполом вздрагивал пучок света, отсчитывая сбивчивые секунды — как перед началом представления. Музыка — или то, что было похоже на музыку — пока не играла. Танцпол пустовал.

— Так говори.

Пётр подул на окоченевшие кисти. В тепле пальцы ломило, кости едва не трескались от перепадов температуры.

— Или, знаешь что, закажи себе что-нибудь. Не могу на тебя такого смотреть.

— С чего это вдруг?

Катя пожала плечами.

— Ты как мертвец. Опять бухал?

— Катя, — вздохнул Пётр, — ты вообще представляешь, чего у нас в отделении творится? Я такого за всю жизнь не видел! И постоянно привозят новые трупы.

— Порталы же отключили.

— Отключили. Но трупы всё ещё находят. Я трое суток не спал.

— Вот и стоило бы выспаться.

Пётр прикрыл ладонью лицо.

— Тебе Митя точно всё рассказал?

— Ты о чём? Игру какую-то затеял?

— Ты не ответила.

— Про порталы я в курсе, как ты видишь.

— Я не про порталы.

Катя пригубила коктейль и отодвинула от себя стакан.

— Кончай, а?

— Они отрубят всю сеть. Сегодня, в полночь. На время, конечно. На несколько часов, но…

— Что ещё за бред? Никто об этом ничего…