Совершенство – подводный остров

– Какая-то потеря памяти произошла, Виктор Захарович, – признался Сафаров. – Теперь я всё вспомнил. Каким же образом мы оказались на этом судне? Почему? Что дальше? Где Маргарита? Что с ней?

– Ты задал мне сразу кучу вопросов, Алексей. Я пока тоже ничего не могу понять, – признался Таволгин. – Но только знаю одно. Сейчас я учёный. Но всё тот же – Таволгин. Конечно же, Маргарита где-то здесь. Только не понять, в каком она образе.

– Но внешне, Виктор Захарович, вы не изменились, – сказал Сафаров. – Только теперь на вас чёрный костюм, белая рубашка, галстук.

– Ты тоже, Алексей, такой же, как и прежде, – ответил Таволгин.– В красивом светло-синем джинсовом костюме.

Немного подумав, Таволгин сообщил, что он теперь не только доктор медицинских наук, но ещё и профессор.

Через некоторое время они с трудом, но вспомнили, кто они, на самом деле, и находятся на Земле-42. Откуда-то им обоим было это известно. Неприятно, что и Таволгин, и Сафаров потеряли свои сотовые телефоны.

Немного подумав, Алексей кое-что вспомнил, прежде всего, пустырь в новом московском микрорайоне. Он признался, что и здесь чувствует себя жителем той России, из которой они сюда прибыли. Но многое из недавней жизни забылось.

– Мы даже не знаем, в каком мы времени с тобой находимся,– сказал Таволгин. – Какая разница, кем ты себя ощущаешь. Честно скажу. Я просто не знаю, что нам дальше делать.

– Может быть, надо бежать отсюда, с этого странного лайнера, – сделал предположение Алексей. – Ведь нам надо искать тех других, кому необходима наша помощь. Потом мы всё обдумаем и решим, что делать.

– Вопрос только заключается в том, где, кого и как искать. Хоть я и большой учёный, по крайней мере, здесь, но ответов на вопросы не вижу. Я их пока не нахожу. Вселенская загадка! Тайна, покрытая мраком.

Теперь у Таволгина была совсем другая биография и роль большого учёного. Но Виктор Захарович помнил, что здесь на Земле-42, на судне «Дриада» – он, всего лишь, пришелец. Не больше.

Да ведь и Сафаров воспринимал его, именно таким, каким стал Таволгин в мире неведомом и неприятном. Но, как видно, здесь не имелось недостатка в учёных.

С некоторыми амбициями Алексей и критически относился к самым разным докторам и кандидатам всевозможных наук. Ярко-выраженный скептицизм? Откуда он в нём? Может быть, это продукт ощущения одиночества, которых некоторых приводит к безысходности и неверию в лучшие перемены, лично для него. К сожалению, частично Сафаров был прав. Иную дежурную софистику никак нельзя назвать научным докладом.

Впрочем, каждый разумный человек не просто волен, но и должен рациональность всего происходящего вокруг подвергать сомнению. В противном случае, он перестаёт быть личностью и становится двуногой биологической единицей, зависящей от любых, самых страшных обстоятельств. Самое страшное заключается в том, что такой субъект безропотно согласен мириться с тем, что, во благо личному безбедному существованию, сотворили для него господа, которые посчитали себя особенными, не «простыми», а «сложными людьми».

Вероятно, все, кто оказались на этом судне, явились сюда не только в качестве пришельцев. Возможно, у каждого из них имеется пусть не очень важная, не существенная, но определённая миссия. Даже только мыслящий человек, а не действующий во благо общества и отдельного разумного существа, подобного себе, становится частью общего потока, не управляемого никакими Тёмными Силами.

Но только беда в этой необычной и, скорей всего, опасной ситуации заключалась в том, что все оказавшиеся на «Дриаде» пассажиры, обрели на Земле-42 свои новые характеры, биографии. Так не должно было случиться. Впрочем, в Мироздании возможно и то, что не так уж и просто себе и представить.

Сафаров понимал, что они здесь, всего лишь, гости. Им предстояло переместиться из своего мира в другую обитель для того, чтобы оказать помощь тем, кто в ней нуждается. Но что они делают здесь, на прекрасном комфортабельном теплоходе? Просто отдыхают. Вряд ли. Наверное, какой-то скрытый смысл имеется в их появлении здесь. Но какой?

Ясно, что от них требовалось нечто большее. Наверное, Виктор Захарович знает, что их ждёт. Ведь здесь он не только бывший инженер и, в сущности, пенсионер. Он сейчас учёный и, скорей всего, с мировым именем. Впрочем, таких, наверное, и в этом мире – пруд пруди и огород городи. А к истине вселенской подобраться некому.

– Чудаков не только в России, но и на нашей планете Земля-Один, не так уж и мало, – сказал Таволгин. – Ты знаешь, Алексей, все они по-своему правы. Многие из них умеют радоваться жизни, каждому её мгновению… А если мы и существуем с тобой в этом мире, то нам не дано встретится с самими собой. Мы, как раз, и есть то, чего здесь не должно и не может быть.

– Я не согласен с вами, – возразил ему Сафаров. – Просто не могу согласиться…

– В чём же ты не согласен со мной, Алексей?