Совершенство (СИ)

Поскольку целую стену занимают витражные окна, кабинет залит светом даже в пасмурную погоду. Осматриваясь на ходу, я шагаю в его сторону, намереваясь отдать ему деньги и гордо удалиться, но он выводит меня из равновесия неожиданным заявлением:

— Значит ты — дочь Валентина Аверина. Честно говоря, вообще долгое время не знал, что у него есть дочь.

— Это распространенное заблуждение, — кривлю я уголок губ в подобии улыбки, но глаза остаются серьезными. — Поскольку он сам предпочел об этом забыть. Но я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой свое генеалогическое древо.

Марк усмехается и присаживается на край стола недалеко от меня. Наблюдает за мной, склонив голову, словно за диковинной зверушкой в зоопарке.

Пришло время оправдать его ожидания:

— Когда я просила тебя помочь, мне нужно было, чтобы ты просто вызвал эвакуатор и отправил мою машину в автосервис, — высокомерно задрав подбородок, начинаю я недовольно. — На этом, Марк, твоя помощь должна была закончиться. Потому что, во-первых, терпеть не могу быть кому-то должна, а во-вторых, не нуждаюсь в любого рода подачках и одолжениях.

С этими словами достаю конверт с деньгами и кладу его на стол рядом с Нестеровым, больно ударившись кончиками пальцев о столешницу оттого, что не рассчитала силу.

Скрестив руки на груди, Марк интересуется:

— Ты правда считаешь, что, оплатив ремонт твоей машины, я преследовал цель тебя обидеть? Что продумывал коварные планы, лишь бы посильнее тебя задеть?

— Откуда я знаю? — ворчу я. — Я не училась на экстрасенса.

Откровенно говоря, я после школы вообще только онлайн курсы для блогеров и фотографов заканчивала.

— Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что мир не вертится вокруг тебя, Милана. Я оплатил ремонт твоей машины потому, что посчитал это само-собой разумеющимся и потому, что для меня это ничего не стоило. А ты слишком хорошо умеешь изобретать драму из ничего.

— Мне плевать на то что ты об этом думаешь. Я поступаю так, как привыкла и как считаю правильным, — выплевываю я и разворачиваюсь, чтобы уйти, оставив за собой последнее слово и не собираясь признавать, что его слова по какой-то непонятной причине меня задели.

Но когда Марк бросает мне вслед резкое «Стой», я инстинктивно останавливаюсь. Есть в его голосе что-то такое, что заставляет повиноваться. Подозреваю, что таких как он этому специально обучают на каких-то управленческих курсах.

Тем не менее, оборачиваться и признавать собственную неправоту не собираюсь. Просто стою, делая вид, что так и было задумано и я любезно даю ему шанс сказать мне что-то в ответ.

И Нестеров недолго заставляет себя ждать. В тишине огромного кабинета звук его шагов эхом отскакивает от высоких стен. Момент, когда Марк оказывается у меня за спиной я ощущаю инстинктивно, по мурашкам, пробежавшим по коже от затылка вниз вдоль позвоночника. По застывшему в легких дыханию, не сумев сделать выдох. По терпкому запаху бергамота, ударившему по обонянию. Вчера этот аромат тоже присутствовал, но терялся, то и дело ускользая от меня на оживленной улице и перекрываясь душистым ароматом сирени. Зато сейчас, в замкнутом пространстве, он ощущается настолько ярко, что я зажмуриваюсь.

— Представь себе, Милана, я тоже поступаю так, как привык и считаю правильным. И я помог тебе, потому что ты в этом нуждалась.

— Ты сам сказал, что, если бы не помог ты, это сделал бы кто-нибудь другой, — в попытке защититься, возвращаю его же фразу, однако мой голос слишком слабый и высокий из-за расползающейся по телу паники, которую слишком сложно скрыть.

Вернуть себе утраченный боевой настрой не выходит. И я просто стою, не в силах пошевелиться, как кролик перед удавом, в ожидании своей участи.

— Тем не менее, смирись с тем, что это был я, — резко бросает он, а судя по тому, что я спиной ощущаю тепло его тела и его дыхание щекочет волосы на затылке, Марк находится непозволительно близко. Продолжает, вкрадчивым полушепотом: — Сейчас, являясь ко мне в офис в разгар рабочего дня, швыряя мне на стол конверт с деньгами, ты бросаешь тень на мою деловую репутацию, давая повод для подозрений, к примеру, в коммерческом подкупе. Такая себе благодарность за помощь, милая.

Я коротко выдыхаю, не в силах больше удерживать в легких воздух, который вдохнула минуту назад. Сжимаю в кулаки, начавшие дрожать пальцы. Под все-еще закрытыми веками начинают скакать разноцветные пятнышки. Мышцы напряжены, как натянутые струны.

Нестеров склоняется ниже, и я слышу почти у самого уха слова, произнесенные тоном, полным угрозы:

— Смирись с тем, что произошло, и прими как данность. Не драматизируй и живи дальше.

После этих слов, чувствую, как его пальцы легко касается моей руки. Там, где через сгиб локтя перекинуты короткие ручки сумочки-шоппера. Не поднимая век, знаю, что сейчас он вложил туда тот самый конверт, что я швырнула ему на стол.

Решаюсь открыть глаза только тогда, когда тяжелая аура Марка перестает на меня давить, а звук шагов постепенно удаляется. В этот момент край его широкой спины в темно-синем пиджаке мелькает в дверях, ведущих на выход из кабинета.